– Тогда заинтересованных нет. Нигде, кроме как… – Цзыгу вновь перевела взгляд на Джанет, – кроме как среди жителей Эбена.

– Джанет Руэло? – спросил Холмс.

Алекс напрягся. Но следователь не произнес формулы обвинения. Он явно ждал слов врача.

– Чего вы от меня хотите? – спокойно спросила Джанет. – Переживаю ли я от смерти Цзыгу? Да нет, конечно… – Она вдруг осеклась. Мотнула головой. – Ни в малейшей мере!

– Вы убили Зей-Со?

– Я не дам ответа, – твердо сказала Джанет. – Ответ «да» – меня выдадут Цзыгу, и Эбен останется под карантинным полем. Ответ «нет»… а разве вы ему поверите?

– Сей-Со, – быстро спросил Холмс. – Вы можете остановить эскадры Цзыгу? Вы можете предотвратить войну?

Некоторое время Чужая молчала. Потом неохотно кивнула:

– Да.

– При каких условиях?

– При условии, что я, лично, свершу правосудие над убийцей и наказание его будет не менее страшным, чем участь, постигшая Зей-Со.

Джанет сжала губы, но промолчала.

– Уважаемая Сей-Со, вы понимаете, что война не принесет пользы ни вашей цивилизации, ни Империи Людей?

– Понимаю.

– Если кто-то из экипажа добровольно сознается в совершении этого тяжкого преступления и отдаст себя в ваши руки… – Холмс мимолетно посмотрел на Алекса. – Вы остановите войну, уважаемая Сей-Со?

– Если это будет убийца и если его признание будет правдивым. Если доводы, говорящие за его вину, будут для меня убедительны.

– Жизнь одного человека – ничто по сравнению с жизнью двух цивилизаций.

– Я не буду казнить невиновного, – повторила Сей-Со. – Я жду от вас убедительных доказательств вины подлинного преступника, господин следовательспец.

– Тупик, – тихо сказала Джанет. Криво улыбнулась. – Как странно… никто не хочет войны, но она неизбежна.

Холмс обвел кают-компанию взглядом.

– Среди вас, сограждане, – мягко сказал он, – есть человек, который убил Цзыгу. Вне всяких сомнений, он представляет какую-то могущественную организацию, заинтересованную в развязывании войны. Убийца руководствовался не примитивными фобиями и обидами. Он действовал расчетливо, хладнокровно и самозабвенно. Ведь что бы ни случилось, но это дело будет расследовано и убийца понесет наказание.

Тишина…

– Вы готовы идти на смерть? – спросил Холмс. – Вы по-прежнему считаете, что эта неведомая цель заслуживает самоуничтожения двух цивилизаций?

– Если Эбен освободят, то Империя не погибнет… – пробормотала Джанет.

– Вы хотите в чем-то признаться? – заинтересовался Холмс.

– Вот еще. – Джанет усмехнулась.

– Все улики указывают на вас.

– Косвенные. Впрочем, делайте что хотите. Никто не обязан свидетельствовать против себя.

– А вот я могу свидетельствовать в пользу Джанет! – внезапно выкрикнула Ким.

Холмс подобрался:

– Действительно? Как любопытно. И что же вы можете сказать, юная леди?

– Мы с Джанет были в ее каюте. Долго. У нее есть алиби.

– У нее и у вас? – уточнил Холмс. – Укажите время.

– С нуля и до трех часов ночи по корабельному времени. – Ким посмотрела на Алекса. Смущенно улыбнулась, сказала: – Извини, Алекс…

Джанет вздохнула. Пробормотала:

– Зря ты… зря.

– Почему вы не сообщили об этом раньше? – требовательно спросил Холмс. – Какие-то личные проблемы? Вы занимались сексуальным взаимодействием, которое не желали афишировать?

– Вот еще. – Ким фыркнула. – Джани, извини…

– Тогда почему вы молчали?

– Да у нас был личной разговор! Он никакого отношения к Цзыгу не имеет! Мы… ну сплетничали, что ли. По-женски!

Она вновь посмотрела на Алекса. Тот кивнул, соображая.

Да, все-таки не секс. Если и была там эротика – то в какой-то минимальной, несерьезной форме: поплакать обнявшись, погладить друг друга, может быть – поцеловаться немножко.

Его они обсуждали! Его! Обсуждали и делили! Умная, все понимающая Джанет и несчастная, страдающая от безответной любви Ким. Девочка просила у опытной женщины совета. Женщина объясняла ей тайны секса и флирта, которые невозможно вложить никаким программированием…

Алекс отвел взгляд.

Кажется, он уже понимал, что это такое – не любить.

Кажется, это не дало ему главного. Самой любви.

Или – просто упущено время?

И Ким, и Джанет, они уже стали для него боевыми товарищами, сексуальными партнершами… но никак не любимыми. Любовь – стихия. Из ровно тлеющих углей можно раздуть огонек страсти, но никак не пламя любви.

А как хорошо было бы полюбить Ким – красивую, юную, умную, преданную!

Что за дурацкий механизм для продолжения рода изобрела природа? Почему его нельзя контролировать?

Он посмотрел на вновь заговорившего Холмса.

– Большое спасибо за информацию, Ким Охара. Пусть даже информация запоздала. Вы имеете документальные подтверждения, что с нуля до трех часов находились вдвоем с Джанет Руэло?

– Нет. – Ким покачала головой. – Но разве мое слово ничего не стоит?

Холмс вздохнул.

– В данной ситуации – ничего. Вы можете покрывать преступника. Вы можете быть сообщницей. Я принял во внимание ваши слова, но не могу на них полагаться.

Ким взмахнула рукой, с силой ударяя о стол. Подпрыгнули столовые приборы, в полированном дереве осталась глубокая вмятина.

– Тише, тише, – успокаивающе произнес Холмс. – Боец-спец должен контролировать себя.

– Вы в тупике, Холмс? – спросил Алекс. Собственный голос показался чужим. Хриплым, напряженным.

И, видимо, не только ему. Все взгляды обратились на него.

– У меня есть твердая убежденность, что я знаю личность убийцы, – любезно сообщил Холмс. – Но у меня все еще нет доказательств. А уважаемая Сей-Со жаждет именно их.

Алекс молча закатал рукав футболки. Спросил:

– Все знают, что это такое?

– Бес, – сказала Ким. – Твой чертенок…

– Эмоциональный сканер, – вступила в разговор Уотсон. Она смотрела на Алекса с неподдельным любопытством. – Как странно… Зачем вы поставили его себе?

– Наверное, я спец, желающий странного, – сказал Алекс. Усмехнулся. – Мне всегда хотелось видеть, что же я на самом деле чувствую. А может быть… может быть, хотелось увидеть на лице Беса то, чего я никогда не смогу испытать сам.

– Он улыбается. – Доктор Уотсон быстрым шагом подошла к нему, бесцеремонно взяла за руку. – Капитан… что это значит?