руки пилотов и техников, «фабзайчата», кое-как сделанные двигатели и нарушенная геометрия. «Незаменимых у нас нет» — бабы новых нарожают?!

Догадались, кто это? Конечно, наш А. Исаев. «Антисуворов. Десять мифов Второй мировой».

По мне, так перебежчик-предатель Резун-Суворов человек гораздо более приличный.

Так, походя и со смехуечками, обгадить наших летчиков и техников, обратив приказ о частном случае на всю авиацию, оскорбив рабочих авиазаводов… Нет, даже Резун-Суворов на это не решился. Это под силу только российскому историку-патриоту.

Как он правду-матку режет! Жаль только, что он не имеет возможности резать ее в глаза Ивану Никитовичу Кожедубу:

«Через несколько часов мы приземлились на тыловом аэродроме. Встретили много летчиков из других частей. Они тоже прилетели за самолетами. А новеньких „ЛА-5“ было столько, что глаза разбегались. Глядя на них, мы говорили:

— Вот он, лозунг в действии: „Все для фронта! Все для победы!“

Тронула нас встреча с рабочими и техниками — творцами новых замечательных машин. Принимали они нас как своих близких. В каждой семье кто-то был на фронте, и здесь мы воочию увидели кровную связь тыла с фронтом. Мы сразу же приступили к облету машин. Сделаны они были на совесть.»

(Кожедуб И. Н. Верность Отчизне)

Сволочь. Паскуда. Или у вас есть для Исаева другие слова?

Разумеется, никто из советских летчиков не помнил, что ему в самолет заливали бензин из той же канистры, из какой «полуторку» заправляли, никто не жаловался на кривой фюзеляж и на криво собранный мотор, техников за плохой ремонт самолета никто не ругал, напротив даже, все хвалили технические службы. А насчет «незаменимых у нас нет»… Господин Исаев, вы бы поинтересовались летной биографией Ивана Никитовича, что ли…

Знаете, чего нет в воспоминаниях Кожедуба, который почти до конца 1942 года, в самое трудное для страны время, служил летчиком-инструктором в летном училище? Страданий по малому числу часов налета у курсантов. Он совершенно не обратил внимание на то, сколько его подопечные часов налётывали.

Извините, но оценивать летчика по количеству налетанных часов — это кретинизм чистой воды. Я не знаю, когда этот кретинизм стал… научно-исторически фактом, но, уверен, что Иван Никитович согласился бы со мной, что такое придумать могли только паскуды, а поверить в это — кретины. Потому что подготовку советских летчиков оценивали не по часам налета, а по «готов-не готов». И выпускали только на стадии — «уверенно готов». Пока не будет «уверено готов» по всем элементам подготовки — никакого фронта. В принципе. Вплоть до списания в народное хозяйство, т. е. — в пехоту…

Впрочем, после летного училища до фронта — дорожка неблизкая. У летчика-инструктора Кожедуба этот путь (путь не курсанта-выпускника, а инструктора!) занял почти 8 месяцев. «Незаменимых у нас нет». И это в самое трудное время для страны. Только этот факт должен был тумблер в мозгу включить в соответствующее положение, чтобы мозг начал работать в нормальном режиме: если во время войны так готовили, то что было до войны?

Если подготовка пилотов вероятного противника оценивалась по часам налета, а у нас — по степени готовности, то результат должен был получиться однозначным: летчики вероятного противника, рискнувшие принять бой с нашими — банальные суицидники. Самоубийцы.

Но мы же знаем, в том числе от таких, как А. Исаев, что уровень подготовки асов люфтваффе был несоизмеримо выше, чем у наших соколов. И самолеты у них лучше. И рации. И тактика. Значит, потери — тоже соответствующие. Так ведь? Люфтваффе вообще — элита у немцев. А в 1941 году — неоспоримое господство в воздухе.

А давайте сыграем с Исаевым в поддавки. Мы экстраполируем соотношение потерь летчиков люфтваффе и ВВС РККА в 1941 году на всю Красную Армию и на весь вермахт.

Интересно, что у нас получится?..

* * *

Итак, разнузданная сталинская пропаганда и её орган «Совинформбюро».

Первый день войны, 22 июня:

«Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.»

Второй день войны, 23 июня:

«Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен па аэродром в районе Минска.

За 22 и 23 июня нами взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров.

Но уточнённым данным за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного Командования Красной Армии за 22.VI.41 г.»

Третий день войны, 24 июня:

«Наша авиация, успешно содействуя наземным войскам на поле боя, нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам и важным военным объектам противника. В боях в воздухе нашей авиацией сбито 34 самолёта… В ответ на двукратный налёт на Севастополь немецких бомбардировщиков с территории Румынии советские бомбардировщики трижды бомбардировали Констанцу и Сулин. Констанца горит.

В ответ на двукратный налёт немецких бомбардировщиков на Киев, Минск, Либаву и Ригу советские бомбардировщики трижды бомбардировали Данциг, Кенигсберг, Люблин, Варшаву и произвели большие разрушения военных объектов. Нефтебазы в Варшаве горят.

За 22-е, 23-е и 24-е июня советская авиация потеряла 374 самолёта, подбитых, главным образом, па аэродромах. За тот же период советская авиация в боях в воздухе сбила 161 немецкий самолёт. Кроме того, по приблизительным данным, на аэродромах противника уничтожено не менее 220 самолётов.»

25 июня:

«Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца.

В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии за 25 нюня сбито 76 самолётов противника; 17 наших самолётов не вернулись на свои базы…

Наши лётчики Н-ской авиационной части в воздушных боях сбили 10 самолётов противника. Командир полка, Герой Советского Союза майор Коробков, сбил два бомбардировщика противника; радист-стрелок Шишковпч во время исполнения боевой задачи сбил два самолёта противника системы „Мессершмидт“. Командир Сорокин при выполнении боевой задачи девяткой самолётов был атакован 15-го самолётами противника, в бою сбил 6 самолётов и потерял четыре. Майор Ячменёв, будучи ранен в обе ноги, отказался ехать в госпиталь и продолжал выполнять боевые задачи.

Лётчики Н-ской авиачасти (район Станислава) сбили 19 самолётов противника; два самолёта