class="p1">— Вот как? — Казалось, Фонсека удивлен.

Лэнгдон передал агенту слова Уинстона:

— Черный седан на служебной подъездной аллее… номера не читаются, поскольку съемка велась сверху… на ветровом стекле видна необычная наклейка.

— Что за наклейка? — грозно спросил Фонсека. — Мы поднимем по тревоге местную полицию, пусть ищут.

— Эту наклейку, — зазвучали слова Уинстона в голове Лэнгдона, — я не смог идентифицировать, но, сравнив изображенный на ней знак со всеми известными миру символами, нашел одно совпадение.

Лэнгдону оставалось только поразиться, насколько быстро работают электронные мозги Уинстона.

— Знак на наклейке, — продолжил тот, — повторяет древний алхимический символ — амальгамация.

Что, простите? Лэнгдон ожидал, что это будет логотип какого-то гаража или политической организации.

— На ветровом стекле наклейка с символом… амальгамации? — Фонсека, совершенно ничего не понимая, вытаращил глаза. — Здесь какая-то ошибка, Уинстон, — сказал Лэнгдон. — Зачем кому-то лепить на машину символ алхимического процесса?

— Не знаю, — ответил Уинстон. — Но это единственное совпадение, которое я нашел. Точность — девяносто девять процентов.

Фотографическая память Лэнгдона тотчас подкинула ему изображение алхимического символа амальгамации.

— Уинстон, опиши, что ты видишь на ветровом стекле.

Ответ последовал без промедления:

— Символ состоит из одной вертикальной линии, которую пересекают три короткие горизонтальные. Над вертикальной линией — перевернутая арка.

Точно. Лэнгдон нахмурился.

— А у этой арки наверху есть засечки?

— Да. Совсем коротенькие горизонтальные линии с каждой стороны.

Тогда ничего не скажешь. Это амальгамация.

Лэнгдон на минуту задумался.

— Уинстон, ты можешь прислать мне фото с камеры?

— Конечно.

— Пусть вышлет мне на телефон, — потребовал Фонсека.

Лэнгдон отправил Уинстону номер агента, и спустя несколько секунд звякнул сигнал сообщения. Собравшись вокруг Фонсеки, все начали рассматривать зернистое черно-белое фото. Это был вид сверху — черный седан на пустой подъездной аллее.

И действительно, в нижнем левом углу ветрового стекла Лэнгдон разглядел наклейку с тем самым символом, который только что описал Уинстон.

Амальгамация. Очень странно.

Недоумевая, Лэнгдон движением пальцев увеличил фото на экране телефона. Наклонился и внимательно, во всех деталях, рассмотрел изображение.

И мгновенно увидел отличие.

— Нет, это не амальгамация, — объявил Лэнгдон.

Изображение почти такое же, как в описании Уинстона, но не точно такое же. А в науке о символах разница между «почти» и «точно» — огромна. Иначе пришлось бы считать нацистскую свастику и буддистский символ совершенства одним и тем же символом.

Вот почему иногда человеческий мозг работает лучше компьютера.

— И это не одна наклейка, — продолжил Лэнгдон, — а две разные, и одна немного накладывается на другую. Нижняя называется «Папский крест». Сейчас он очень популярен.

После избрания самого либерального понтифика в истории Ватикана тысячи людей во всем мире поддерживали нового папу, рисуя и наклеивая где только можно кресты с тремя горизонтальными линиями — даже в Кембридже, штат Массачусетс.

— А U-образный символ наверху — это вообще отдельная наклейка, — сказал Лэнгдон.

— Теперь я вижу, что вы правы, — признал Уинстон. — Сейчас найду телефонный номер этой компании.

И снова Лэнгдон удивился, как быстро работает Уинстон. Он уже идентифицировал логотип компании?

— Превосходно, — одобрил Лэнгдон. — Позвоним, и тогда станет возможным отследить передвижения автомобиля.

Фонсека, казалось, ничего не понимал:

— Отследить передвижения! Но как?

— Машина беглеца — арендованная. — Лэнгдон ткнул пальцем в стилизованную букву U на ветровом стекле. — Компания «Убер».

Глава 26

Читая сомнение в глазах Фонсеки, Лэнгдон не мог понять, что поразило агента больше — мгновенная дешифровка наклеек на стекле или странный выбор автомобиля для побега Авилы. Он заказал «Убер», думал Лэнгдон, прикидывая, что это было — хитрый ход или чудовищная недальновидность.

Вездесущие автомобили «по первому требованию» — сервис «Убер» завоевал мир всего за несколько лет. При помощи смартфона любой человек в любую минуту может связаться с постоянно растущей армией водителей «Убера», а те очень неплохо зарабатывают, превращая личный автомобиль в импровизированное такси. В Испании «Убер» легализовали недавно, и местные водители обязаны наклеивать логотип компании — букву U — на ветровое стекло. Очевидно, водитель, увезший Авилу, оказался еще и поклонником нового папы.

— Агент Фонсека, — заговорил Лэнгдон, — Уинстон говорит, что взял на себя смелость отправить фотографию машины беглеца в местное полицейское управление, чтобы ее разослали всем постам и патрульным.

Глаза у Фонсеки полезли на лоб. Лэнгдон понял, что агент, прошедший весьма серьезную подготовку, прежде никогда не участвовал в погоне. Фонсека не знал, то ли благодарить Уинстона, то ли посоветовать ему не лезть в чужие дела.

— А сейчас он как раз набирает номер экстренной связи компании «Убер».

— Нет! — скомандовал Фонсека. — Давайте номер мне. Я сам позвоню. «Убер» скорее пойдет на контакт с агентом Королевской гвардии, чем с каким-то компьютером.

Лэнгдон вынужден был признать, что Фонсека, пожалуй, прав. Кроме того, гвардии лучше бросить свои силы на поиски преступника, чем на доставку Амбры в Мадрид.

Пока Фонсека набирал полученный от Уинстона номер, у Лэнгдона крепла уверенность, что они точно найдут преступника — это вопрос каких-то минут. Определять местоположение автомобиля — основа бизнеса компании «Убер»; каждый, у кого есть смартфон, при желании может узнать, в какой точке планеты сейчас находится любой из водителей «Убера». Все, что требуется от Фонсеки — попросить оператора установить координаты водителя, который недавно взял пассажира у служебного входа музея Гуггенхайма.

– ¡Hostia! — выругался Фонсека. — Automatizada[298]. — Он тыкал пальцами по экрану телефона, очевидно, следуя указаниям автоответчика, предлагающего разные опции меню. — Профессор, как только доберусь до этого «Убера» и прикажу отследить машину, я передам дело местной полиции. А мы с агентом Диасом повезем вас и сеньориту Видаль в Мадрид.

— Меня в Мадрид? — изумился Лэнгдон. — Нет, я никак не могу поехать с вами.

— Можете и поедете, — заявил Фонсека. — Вместе с вашей компьютерной игрушкой, — добавил он, указывая на гарнитуру.

— Нет уж, извините, — решительно сказал Лэнгдон. — Ни при каких обстоятельствах я не поеду с вами в Мадрид.

— Странно, — покачал головой Фонсека. — Вы же вроде профессор Гарварда?

Лэнгдон посмотрел на него с недоумением:

— Ну да.

— Вот и хорошо, — кивнул Фонсека. — Тогда, надеюсь, у вас хватит мозгов понять, что выбора нет?

С этими словами агент пошел прочь, продолжая сражаться с телефоном. Лэнгдон смотрел ему вслед. Какого черта?

— Профессор! — Амбра Видаль подошла к нему сзади и оказалась совсем близко. — Пожалуйста, выслушайте меня. Это очень важно.

Лэнгдон повернулся к ней. Его поразило выражение ужаса на ее лице. Она вроде бы пришла в себя, голос уже не срывался, но в нем звучало глубокое отчаяние.

— Профессор, — продолжила она. — Эдмонд