жены и двоих детей. Делай, как я скажу, иначе всю твою семью уничтожат. Костяшки вцепившихся в руль пальцев побелели. Он будет делать все, что ему скажут.

Я человек-невидимка, думал Авила, наблюдая, как несутся навстречу полицейские машины с воющими сиренами.

Машина мчалась на юг, Авила настраивался на долгое путешествие и постепенно успокаивался, чувствуя, как стихает буря адреналина в крови. Я все сделал так, как надо. Он посмотрел на татуировку на ладони: защита не понадобилась. По крайней мере пока.

Убедившись, что запуганный таксист не опасен, Авила опустил пистолет. Глядя на бегущую впереди дорогу, заметил наклейки на ветровом стекле.

Что бы это могло быть?

Первая, судя по всему, логотип «Убера». А вторая — прямо как знак, посланный свыше.

Папский крест. Последнее время этот символ можно встретить часто — так католики Европы демонстрируют поддержку нового папы и его курса на либерализацию церкви.

Авила с усмешкой подумал: правильно сделал, что припугнул водителя, этого приверженца либерального папы. Адмирала приводило в бешенство обожание, которым тупые массы окружили нового понтифика. Неудивительно — он позволяет христианам обходиться с заповедями Господа, как с блюдами шведского стола: мол, сами выбирайте, что брать, а что нет. Каждый день в Ватикане обсуждали контроль рождаемости, однополые браки, женщин-священников и прочие нововведения. Словно двухтысячелетняя традиция пошла прахом в мгновение ока.

К счастью, есть еще люди, готовые за нее постоять.

Мелодия «Марша Ориаменди» звучала у него в голове.

И мне выпала честь служить им.

Глава 30

Старейшая, считающаяся элитной служба безопасности Испании — Королевская гвардия — ведет свою историю со Средних веков и свято почитает традиции. Агенты гвардии клянутся именем Господа обеспечивать безопасность королевской семьи, защищать королевскую собственность и блюсти королевскую честь.

Командующий гвардии шестидесятилетний Диего Гарза, в подчинении которого числилось около двух тысяч крутых парней, был невысокого роста, худой, смуглый, с маленькими глазками и редкими, черными, гладко зачесанными назад волосами, сквозь которые просвечивал пестрый от старческих пятен череп. Мелкие, как у грызуна, черты лица и щуплое телосложение делали его совершенно неприметным в толпе. Таким же внешне незаметным было и его огромное влияние во дворце.

Гарза давным-давно усвоил, что реальная власть достигается не силой, а умением вовремя нажать на нужный политический рычаг. Сам пост главы Королевской гвардии безусловно относился к числу ключевых, но Гарза слыл во дворце человеком, который «решает проблемы» и личные, и профессиональные в основном благодаря потрясающей интуиции и дару предвидения.

Надежный хранитель секретов, Гарза никогда никого не подводил. Его сдержанность и осмотрительность в сочетании с умением виртуозно выходить из щекотливых ситуаций сделали его незаменимым соратником короля. Но испанский король доживал последние дни в Паласио-де-ла-Сарсуэла, и для Гарзы, как и для остальных во дворце, наступали тревожные времена.

Более четырех десятилетий король управлял очень неспокойной страной — парламентской монархией, которая пришла на смену тридцатишестилетней кровавой диктатуре ультраконсерватора генерала Франко. Начиная с 1975 года, после смерти Франко, король вместе с парламентом делал все для того, чтобы поддержать демократические процессы, которые крайне медленно, но все-таки продвигали страну к либеральным переменам. Для молодежи изменения были слишком неспешными. Пожилые традиционалисты воспринимали новации как богохульство. Многие представители испанского истеблишмента до сих пор оставались несгибаемыми сторонниками консервативной программы Франко, особенно его отношения к католицизму как к государственной религии и «становому хребту» нации. Либеральная молодежь, которой с каждым годом в Испании становилось все больше, крайне негативно воспринимала такую точку зрения — постоянно трубила о лицемерии официальной церкви и ратовала за ее отделение от государства.

Никто не мог предсказать, в каком направлении повернет страна с восшествием на престол сорокадвухлетнего принца. Несколько десятилетий Хулиан, не допускавшийся отцом до настоящей политики, исполнял исключительно представительские функции и никак не обозначал своего отношения к религии. Хотя большинство экспертов считали его большим либералом, чем отец, доподлинно ничего известно не было.

Теперь все должно проясниться.

В свете кошмарных событий в Бильбао и неспособности короля по состоянию здоровья выступить перед народом у принца не осталось выбора: он должен был дать публичную оценку произошедшего.

Несколько высокопоставленных государственных деятелей, включая премьер-министра страны, уже выступили с лаконичным осуждением убийства, но воздержались от подробных комментариев. Они ждали заявления из дворца, предлагая таким образом расхлебывать все Хулиану. Гарза прекрасно их понимал. К событиям причастна будущая королева Амбра Видаль. Это делало ситуацию столь взрывоопасной, что мало кто желал в нее ввязываться.

Принца Хулиана сегодня ждет испытание на прочность, думал Гарза, быстро поднимаясь по ступеням большой дворцовой лестницы к королевским апартаментам. Принцу понадобится совет. Отец не может ему помочь. Значит, помочь должен я.

Гарза миновал просторный холл, подошел к покоям принца. Помедлил немного и постучал.

Странно, подумал он, не услышав ответа. Я точно знаю, он у себя. Агент Фонсека из Бильбао доложил, что принц звонил из своих покоев и беспокоился о судьбе Амбры Видаль, с которой, слава Богу, все в порядке.

Гарза снова постучал и еще больше забеспокоился, опять не получив ответа.

На свой страх и риск он открыл дверь и вошел.

— Дон Хулиан? — В покоях было почти темно, если не считать мерцающего экрана телевизора в гостиной. — Где вы?

Гарза прошел чуть дальше. Принц одиноко стоял в темноте — неподвижный силуэт у окна с видом на залив. Он был в безукоризненно сшитом официальном костюме: судя по всему, не переодевался после сегодняшних встреч, только чуть-чуть ослабил узел галстука.

Гарза замер в нерешительности. Отрешенный вид принца встревожил его. Похоже, принц потрясен до глубины души.

Гарза кашлянул, чтобы дать знать о себе.

Принц заговорил, не отворачиваясь от окна.

— Я звонил Амбре, но она не стала со мной разговаривать. — В его голосе звучало скорее недоумение, чем обида.

Гарза не знал, что ответить. Тут такое творится, а принц думает только об Амбре, отношения с которой с самого начала казались странными.

— Полагаю, сеньорита Видаль до сих пор переживает шок, — успокаивающим тоном заметил Гарза. — Агент Фонсека скоро доставит ее сюда. И вы спокойно все обсудите. Позвольте добавить: я несказанно рад, что она в безопасности.

Принц Хулиан рассеянно кивнул.

— Убийцу уже выследили. — Гарза попытался сменить тему. — Фонсека доложил, что террориста вот-вот обезвредят. — Он намеренно употребил слово «террорист», чтобы вывести принца из оцепенения.

Но принц лишь снова равнодушно кивнул.

— Премьер уже осудил убийство, — продолжил Гарза. — Но правительство рассчитывает, что вы тоже выскажетесь… учитывая, что сеньорита Видаль оказалась в самом центре событий. — Гарза выдержал паузу. — Понимаю, ситуация неприятная, вы помолвлены, но, думаю, можно