Я не торопясь прошла мимо его спальни, даже остановилась, чтобы — поправить ремешок на каблуке, и бинго. Его взгляд согрел мое тело, сбил ритм моего пульса. Я продолжала идти по коридору, каждый шаг медленный и обдуманный. Нервы вспыхнули во мне, когда я подошла к лестнице, коснулась перил, а он ничего не сделал, чтобы помешать.

Я сглотнула и посмотрела вниз на первую ступеньку, как будто пропасть уходила на много миль в глубину.

Останови меня, Истон.

Мои пальцы ног повисли над краем.

Останови меня.

— Куда ты идешь?

Бабочки запорхали в моей груди, я пьяна и у меня закружилась голова. Медленно я переключила свое внимание на низкий тембр его голоса. Он стоял в своей спальне, прислонившись к дверному косяку и небрежно скрестив руки. В его глазах ничего не прочесть, но мне все равно. Мне просто важно, чтобы они были сосредоточены на мне.

— Вон, — ответила я.

— Одеваясь это?

— Что? — невинно спросила я. — Тебе не нравится мое платье?

Его взгляд скользнул вверх и вниз по моему телу, задерживаясь на подоле, когда я дернула, чтобы стянуть его с задницы. Его губы поджались, и он запустил пальцы в волосы, отводя взгляд.

— Почти уверен, что материала недостаточно, чтобы это можно было считать платьем, — он выдохнул и перевел взгляд обратно на меня. — В любом случае, на улице около сорока пяти градусов.

— Боишься, что я замерзну?

Его челюсть напряглась, и я наслаждалась восхитительным притяжением, которое вызывало его внимание, прежде чем развернулась на каблуках, прошла мимо него в свою комнату. Я вернулась в коридор, демонстративно пожимая плечами.

Я остановилась в нескольких дюймах от него, и тепло его тела согрело меня от шеи до обнаженных бедер. Мои туфли приближали меня к его росту, к его рту.

Я захлопала ресницами.

— Доволен?

Его взгляд опустился на мой рот, и какое-то мгновение он просто смотрел. Мои губы медленно приоткрылись, очень медленно, в то время как сердце бешено колотилось в груди.

— Нет, — наконец сказал он.

Он снял толстовку и протянул ее мне.

Я тупо посмотрела на толстовку в его руке.

— Надень это, Ева. Пожалуйста.

— Это забавно, — выдохнула я, снова поднимая на него взгляд.

— Что?

— Теперь ты не можешь игнорировать меня. Не так ли? — мои мысли сорвались с языка, честные и нефильтрованные.

Слова отравили воздух между нами, впитываясь в стены, как яд.

Его брови приподнялись.

— Ты надела его из-за меня? Чтобы привлечь мое внимание?

Я пожала плечами.

— Это сработало, не так ли? Ты с трудом можешь отвести взгляд.

— Ты действительно думаешь, что это из-за твоей одежды?

Равнодушный фасад исчез, и мое дыхание вырвалось слишком быстро.

Я наблюдала за ним, растрепанные волосы упали ему на глаза, костяшки пальцев побелели под толстовкой.

— Даже когда я пытаюсь игнорировать тебя — а поверь мне, я чертовски пытаюсь — я не могу. Ты могла бы одеться как монашка, и я бы все равно пялился на тебя весь чертов день. Разве ты до сих пор этого не поняла? — он прерывисто выдохнул от разочарования. — Ева. У тебя был другой парень в моей комнате после того, как ты провела со мной ночь. Ты хоть представляешь, каково мне было смотреть, как он прикасался к тебе? Обнимал тебя?

— Истон, — прошептала я. Резь в глазах вернулась, только в тысячу раз сильнее. — Я же говорила тебе. Это не то, на что было похоже. Я не думала…

— Каково это — знать, что, пока я, блядь, тебе принадлежу, ты все еще можешь быть с кем-то другим?

— Нет, — я покачала головой, закрыла глаза. — Прекрати. Это неправда.

Он взял меня за подбородок, и нежное прикосновение обожгло так сильно, что я почти вздрогнула. Когда я по-прежнему не посмотрела на него, он провел большим пальцем по моей нижней губе, вызывая дрожь во мне, и я ничего не могла с этим поделать — мои глаза распахнулись, чтобы встретить его пристальный взгляд, сверлящий мой.

Интенсивный, темный и ноющий.

Мои губы приоткрылись, я высунула язык, чтобы смочить их, и попробовала на вкус его большой палец, прежде чем он быстро опустил его.

Стон застярл у него в горле, срывая голос.

— Но по какой-то извращенной, мазохистской причине я все еще просто чертовски хочу…

Мой взгляд опустился на его рот, который теперь находился в опасной близости от моего, заставляя все мое тело изголодаться от потребности по-настоящему попробовать его на вкус.

— Я хочу…

Пульс стучал у него на шее, и это творило что-то с моим сердцем. Странное, непривычное и постоянное. Я осторожно наклонила голову, ровно настолько, чтобы почувствовать едва заметное движение воздуха между нашими губами.

— Что? — мой голос дрожал, мои дрожащие пальцы коснулись пояса его джинсов. — Чего ты хочешь, Истон?

Мои ногти намеренно задели кожу чуть выше его пояса, под рубашкой, и глубокая, волнующая дрожь свела его челюсти.

— Я хочу твой рот, — хрипло прошептал он.

Прерывистое дыхание сорвалось с моих губ, и мои пальцы задрожали на его молнии, когда он нежно сжал их своими.

— Твой огонь.

Я сглотнула, страстно желая, чтобы он взял это.

Бери, что хочешь.

Возьми все, что у меня есть.

— Твои слова.

Стиснув зубы, он медленно удрал мою руку со своего тела. Напряжение в нем сильное, оно пульсировало между нами, как перегородка. Замешательство пробивало сквозь глубоко укоренившуюся похоть в моих костях. Он отталкивал меня.

— Твоя голова на моей подушке.

Я наблюдала за нашими соединенными руками через затуманенный объектив, когда он отвел мои назад, его пальцы подергивались, прежде чем он отпустил меня.

Мой взгляд слегка сузился. Он злился.

Он распахнул свою толстовку, и резкий блеск в его глазах так контрастировал с тем, как нежно он набросил ее мне на плечи. Его запах, его тепло задержались в мягком материале, обжигая мое горло, как будто я выпила рюмку крепкого алкоголя.

— Но знаешь, чего я хочу больше всего? — он спросил, потребовал, делая небольшой шаг от меня вглубь своей комнаты. — Единственное, что мне действительно нужно?

Я не ответила, потому что не могла. Мой голос застрял где-то за налитым свинцом языком.

— Мне нужна твоя честность, — выдавил он из себя.

Боль пронзила меня, разрывая кости. Он смотрел на меня так, словно не понимал моего обезумевшего выражения лица. Как будто я не должна пострадать в этом сценарии. Он прав. Он чертовски прав.

Он закрыл глаза, сделал медленный выдох, а когда снова открыл их, боль настолько прозрачна, что почти осязаема.

— Ты должна быть той,