— Ну? — смотрит на меня Серафина.

В ответ едва заметно мотаю головой. Потому как не могу. Да, я понимаю, Осип всего лишь выдумка измученного подсознания Ломакина. Но… Жалко. Понимаю что неправильно, но…

— Влад, — мысленно обращается ко мне Серафина. — Почему?

— Не могу, — отпивая чай отвечаю. — Вот хоть убей не могу. Прости.

— Хорошо, но… Хорошо.

Что я творю? Чего расчувствовался? Вчера бесчисленные армии в бой вёл, с чудовищами сражался. Своими руками сметал тысячи людей. А сегодня… Расчувствовался. И было бы кому сопереживать. Но нет, никак.

Отдохнув возвращаю деда на спину, прошу Серафину замести следы и не обращая внимания на местами глубокий снег бегу дальше. Бегу и замечаю, что несмотря на пересечённую местность, высокую скорость и нелёгкого деда, усталости почти нет. Несусь вперёд как лось и прыгаю как сайгак, а даже дыхание не сбил. Серафина, несмотря на то что летит и сканирует местность, тоже усталой не выглядит. И тут…

— Сына, — шепчет мне на ухо дед. — Понимаю девка она видная, но ты бы повнимательнее.

— С кем?

— С Серафиной, с кем же ещё. Летает, ворожит, ведьма она, как пить дать. Вернёмся я тебе икону дам, а то вдруг…

— А вдруг уже произошло, — хихикает в голове голос Серафины. — И как вернёмся произойдёт ещё раз.

— Бать, она хорошая.

— Да разве жеж я спорю. Но ведьма. И смотрит на тебя так. А у тебя Катя есть. Вот узнает. Ух, она тебе задаст.

— Бать…

— Ну что? Ты же не султан какой-нибудь многожёнство творить? Слушай меня. Если так невмоготу, то можешь вечерком сходить. Я Катьку отвлеку. Но только енто, не злоупотребляй.

— Эх, мужики, — смеётся в голове голос Серафины.

— Спасибо, бать, — качая головой улыбаюсь. — Спасибо.

Нда…

Глава 21

Первым делом прибываем к станции и устраиваем разведку. То есть, Преображенская взлетает повыше и наблюдает передавая нам с Ломакиным то что видит. А видит она не очень приятную картину.

ЖД станция охраняется лучше чем говорил Осип. Танки, шесть штук, не Тигры, но тем не менее. Много зениток, штук наверное десять. Солдаты, много собак. Периметр огорожен забором с колючей проволокой. Везде вышки, прожекторы и всё сопутствующее. Но место удобное. Сразу у забора крутой склон, под который поезд и сойдёт. Главное хорошо разогнать его.

— Да, вот это я понимаю, разведка, — качает головой Ломакин. — Всё увидела, и нам передала. В вашей Империи, Владислав, таких специалистов было…

— Навалом, профессор, навалом. А ещё мы развивали технику. Шагающие боевые машины, танки, самолёты с реактивными двигателями, ракеты, лучевое оружие, боевые скафандры разных модификаций и много чего ещё. Но пока не об этом. Нам нужен план, желательно надёжный. Варианты есть?

— Разобрать рельсы, - хмурится Ломакин. - Немного, поезд сам сойдёт.

— А всю эту гниль на станции предлагаете не трогать?

— Владислав, вы меня знаете. Всю эту гниль, я бы голыми руками передушил и сжёг. Но увы… Может у вас есть варианты получше?

— Множество, — злобно улыбаюсь. — Серафина, хватит, возвращайся. Думать будем.

Думать сразу не начинаем. Уходим в горы, занимаем позицию и глядя вниз на рельсы, начинаем совещание.

Озвучиваю свой безумный план, получаю согласные кивки Серафины и полный сочувствия взгляд Ломакина. Который, как позже выясняется, считает что я не потяну. В чём я и сам не уверен, но попробовать всё же можно.

Ждём, по прошествии нескольких часов, Серафина говорит что поезд приближается. Пока ещё в десяти километрах, но скоро будет здесь.

— Предельное внимание. От плана не отходим. Действуем так, как решили. Никакой самодеятельности. Эх, до чего я дожил? Тёмный Император, устраиваю диверсии на железной дороге. Воюю с фашистами, ползаю в снегу. Не обращайте внимания, это я так, ностальгирую. Ждём.

Ждём ещё полчаса, и наконец из-за поворота, пыхтя и пуская клубы пара выползает состав. Проходит поворот, ползёт в гору.

Внушительно. Уже вагонов пятнадцать видно. Да и локомотив… Серьёзная штуковина. Вот только она советская, а не немецкая. Я конечно не знаток, но прям вижу места где с локомотива спилили звёзды и присобачили кресты. Но сейчас не об этом.

— Серафина, не спи. Начинай.

Серафина начинает или же внушает машинисту и кочегарам, что с гор на них нападают партизаны. Заставляет их забыть о мыслях покинуть машину и внушает что котёл надо из всех сил кочегарить. Что они тут же и делают.

То есть машинист с помощником поддают пару, кочегары как обезумевшие хреначат в топку уголь. Скорости это не добавляет, да и не надо пока. Но давление в котле заметно растёт, что мне на руку.

Закрываю глаза, концентрируюсь и созерцая светящийся локомотив всматриваюсь в механизмы. Клиню аварийные клапаны. Блокирую двери кабины и сцепки.

Поезд, несмотря на то что поднимается в гору, заметно добавляет ход. Быстро проезжает под нами… Считаю вагоны. За локомотивом тянутся. Два пассажирских, десять грузовых, и десять цистерн. Силён, локомотив, умеют строить.

— Я думал паравозы меньше тянут.

— Это тут местность неудобная, — поясняет Ломакин. — подъёмы, повороты. Если на прямых участках, то такой красавец и шестьдесят утащит. Крестами изрисовали, сволочи.

— Пошли. Серафина, дорогу помнишь?

Кивнув, Преображенская берёт нас за руки и скачками по два-три километра переносит к станции. Где падает и говорит что пока ничем помочь не сможет, но паники машинистам добавит и нас от посторонних глаз прикроет. Я же…

Зажёвываю горсть кристаллов и жду. И действовать придётся быстро, потому как вижу я, всего лишь метров на двести. Плюс на станции очень много металла. Колючка, танки, зенитки, вооружённые солдаты, всё это отвлекает. А мне надо сработать быстро. Так чтобы едва попав моё поле зрения, паровоз превратился в бомбу. Хотя, я же могу помочь?

Ожидание надолго не затягивается. Сначала на станции начинают выть сирены. Видимо солдаты сами не понимают с чего состав взбесился. Вскоре слышу стук колёс и как только в пределы поля зрения врывается светящийся локомотив, клиню ему всё что можно.

Раскочегаренный до предела котёл как будто раздувается. Некоторые трубки лопаются.