Мэт поспешно вскочил, безошибочно нашел руку Бенедикта и, потянув его за собой, настойчиво попросил:

– Идем, Бен. Скорее! Выведи меня на воздух. Мне нужно пройтись. После вчерашней попойки я чувствую себя неважно.

Полковник Чинстреп не стал спорить: очередное упоминание о виски изрядно его напугало, – примолк и, пока Бенедикт торопливо уводил Мэта с веранды, сидел тихо, как мышка, а потом опять повернулся к Нилу.

– Что произошло после того, как ваше появление положило конец стычке, капитан?

– У сержанта Уилсона наступила нервная реакция, последствие шока, сэр. Ну, знаете, такое иногда случается после драки, когда спадает накал. Его начало трясти, дыхание сбилось. Мне показалось, что ему лучше будет пойти с сестрой Лангтри, и я предложил ей увести сержанта Уилсона к себе в барак, подальше отсюда, чтобы у сержанта Даггета не возникло э… соблазна возобновить позже этой же ночью свои домогательства. Вдобавок у него появилось время подумать, чем обернется для него подобная выходка, помучиться дурными предчувствиями. Но, похоже, я не развеял его опасений, а только подлил масла в огонь. Сержант Даггет не слишком мне симпатичен, сэр.

Вначале сестра Лангтри лишь вежливо следила за рассказом Нила, но когда тот сказал полковнику, будто сам предложил увести Майкла из отделения, глаза ее широко раскрылись от удивления. «Какая глупость это его благородство! Просто поразительный человек!» – растрогалась Онор в приливе благодарности за этот рыцарский жест. Разумеется, полковник ни на мгновение не усомнился, что инициатива принадлежала Нилу. Он привык считать, что в критические моменты решения принимают мужчины. Только вот откуда Нилу знать, куда она собиралась отвести Майкла прошлой ночью? Неужели прочел по ее лицу, как она провела остаток ночи, или, может, просто догадался?

– Как держался сержант Даггет, когда вы вернулись в барак, капитан? – спросил полковник.

– Как держался? – Нил закрыл глаза. – Да как обычно: язвил, ни капли раскаяния, разве только жалел, что ему помешали, исходил злобой и твердил, что еще поквитается со всеми нами, в особенности с сестрой Лангтри. Люс терпеть ее не может.

Полковника покоробила столь откровенная неприязнь к покойному, но тут он вспомнил, что обитатели барака еще не знают о смерти Люса. Впрочем, это еще надо прояснить.

– А где сейчас сержант Даггет? – поинтересовался Доналдсон будничным тоном.

– Не знаю, да и знать не хочу, сэр, – фыркнул Нил. – Что до меня, я буду безумно счастлив, если он никогда больше не ступит на порог нашего барака.

– Понятно. Что ж, капитан, похоже, вы не кривите душой. – Все видели, что полковник всеми силами старается не пошатнуть хрупкое душевное равновесие пациентов отделения «Икс», но когда он обратился к Наггету, в его голосе явственно слышалось раздражение. – Рядовой Джоунс, что-то вы притихли: за все время и слова не сказали. Можете что-нибудь добавить?

– Кто, я, сэр? Нет, у меня мигрень разыгралась, – важно проговорил Наггет. – Классическая картина, сэр… вас бы это заинтересовало! На продромальной стадии[21] два дня наблюдались вялость и апатия, временами дисфазия[22], на фазе ауры появилась скотома[23] в правом поле зрения, что продолжалось около часа, и, наконец, левосторонняя гемикрания[24]. Я лежал пластом, сэр. – После короткой паузы он добавил: – Пожалуй, даже еще неподвижнее.

– Вспышки света перед глазами не называют скотомой, рядовой, – поправил его полковник.

– Мои вспышки можно назвать скотомой, – решительно отмел возражения Наггет. – Они буквально завораживали, сэр! Говорю вам: это была далеко не легкая мигрень, ничего похожего. Если я смотрел на что-то большое, то видел все целиком без всяких затруднений, но если всего лишь на часть чего-то, – например, на дверную ручку или дырку от сучка в стене, – то видел только левую половину ручки или дырки, а правая половина была… даже не знаю! Она просто исчезала! Это скотома, сэр.

– Рядовой Джоунс, – устало проворчал полковник, – если бы ваши познания в военном деле хоть отдаленно приближались к обширным знаниям собственной симптоматики, вы дослужились бы до фельдмаршала, а мы еще в сорок третьем году прошли бы победным маршем по Токио. Я настоятельно советую вам подумать об изучении медицины, когда вернетесь к мирной жизни.

– Не могу, сэр, – с сожалением вздохнул Наггет. – У меня за плечами всего лишь неполная средняя школа. Но я подумываю выучиться на медбрата, сэр. В Репате[25].

– Что ж, мир, вероятно, потерял нового Пастера, но, возможно, приобретет взамен мистера Найтингейла. Вы отлично справитесь, рядовой Джоунс.

Краем глаза полковник заметил, что Мэт вернулся без Бенедикта и стоит в дверях, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Капрал Сойер, хотите что-то добавить?

– Я ничего не видел, сэр, – бесстрастно произнес Мэт.

Полковник так плотно сжал губы, что они вовсе исчезли, растянулись в ниточку. Ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не взорваться.

– Кто-нибудь из вас, джентльмены, заходил в баню после нападения сержанта Даггета на сержанта Уилсона?

– Боюсь, нет, сэр, – ответил Нил с виноватым видом. – Простите, что застали нас немытыми и небритыми, но прошлой ночью мы слегка перебрали виски и сегодня утром всем нам, похоже, не до чистоты – чаю бы побольше.

– Думаю, вы могли бы дать им по ложке сиропа, слитого с тройчатки, сестра! – рявкнул полковник, смерив сестру Лангтри свирепым взглядом.

Брови ее взлетели вверх, губы дрогнули в улыбке.

– Уже приготовила, сэр.

И тут полковника наконец прорвало:

– Значит, полагаю, никто из вас не знает, что сержанта Даггета нашли в бане мертвым!

Если Доналдсон рассчитывал на эффектную кульминацию – замысел его бесславно провалился: мужчины не выразили ни удивления, ни потрясения, ни печали, ни даже интереса – каждый остался на своем месте, словно полковник отпустил банальное замечание о погоде.

– И чего ради он с собой такое проделал? – спросил Нил, почувствовав, вероятно, что полковник ждет какого-то отклика. – Крайне любезно с его стороны. Не думал, что он так печется об окружающих.

– Туда ему и дорога, – отозвался Мэт. – Прямиком в пекло.

– О, для меня это настоящий праздник, прямо как Рождество, – прибавил Наггет.

– Почему вы решили, что сержант Даггет покончил с собой, капитан? – быстро спросил полковник.