Дьявол! Чертовщина!

Буров снова взглянул на ледяную стену, по которой скатился в пещеру. Надо выбираться отсюда. Во что бы то ни стало!

Дмитрий качнул головой и с силой ущипнул себя за онемевшую руку. Сознание вернулось окончательно. А вместе с ним и силы. Пошарив в вещевом мешке, достал небольшой молоток, ворох стальных крючьев и моток веревки. Крючья звякнули об лед как связка ключей. По сути, они и были ключами. От будущего. От жизни. Но вот удастся ли с их помощью открыть дверь темницы и выйти наружу?

Дмитрий трудился на пределе сил и возможностей. Руки его были ободраны в кровь. Вытекшая кровь успела обледенеть на бледных, иссеченных ссадинами запястьях и на рукавах куртки. Но новая продолжала сочиться из ссадин и царапин. Вот так, капля за каплей, из тела вытекает жизнь. Что будет, если кровь не остановится?

На мгновение Бурова охватила паника, но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и попытался снова сосредоточиться на работе.

«Взбираться наверх придется не по отвесной стене, однако угол наклона велик, – сказал Дмитрию его внутренний голос. – Даже если приложить все усилия, скорее всего, ничего не получится».

«Поживем – увидим, – беззвучно прошептал Дмитрий, вбивая в лед очередной стальной крюк. – Главное сейчас – не останавливаться!»

«Ну, ты выберешься наверх, но вещи-то, а уж тем более сани, вытащить не удастся».

«Может быть. Однако попробовать стоит. Если там, наверху, вбить в лед лебедку, то…»

«Лебедка весит килограммов восемь. И ее тоже придется тащить наверх. Сумеешь?»

«Нужно суметь».

Дмитрий закрыл глаза и перевел дух. Посидел так немного, собираясь с силами, затем снова открыл их. Стиснул зубы и поудобнее перехватил молоток.

Минута за минутой пробивал он себе путь наверх. Так прошло полчаса. Дмитрий чувствовал себя совершенно изможденным и спустился вниз, чтобы отдохнуть.

Взглянул на ледяную горку, оценивая сделанную работу. Ряд черных крючьев был вбит в лед и поднимался по ледяному склону вверх метра на два. В головки крючьев был продет трос.

– Еще метра три… – хрипло пробормотал Дмитрий. – Я выберусь отсюда! Сдохну, а выберусь!

И он снова взялся за молоток. Работа продвигалась медленно, но все же продвигалась. Удар молотком… еще удар… и еще… Очередной крюк вбит в лед. Дмитрий подтянул трос и продел его в петлю. Вот так.

Переведя дух, Буров поднял ногу, оперся ботинком на предыдущий крюк, встал на него и рывком подтянулся на полметра вперед. Затем достал из кармана куртки новый крюк, прижал его острием ко льду и, перехватив молоток поудобнее, принялся методично и размеренно вбивать его в лед.

На третьем ударе молоток соскользнул с крюка и ударил Дмитрия по пальцам. Вскрикнув, Буров качнулся и, потеряв под ногой опору, стремительно съехал по ледяному склону на дно пещеры.

* * *

Разбитые пальцы кровоточили.

– Дьявол! – прохрипел капитан Неверов, морщась от боли. – Дьявол!

Один из псов подошел к Неверову, протянул морду и лизнул окровавленные пальцы.

– Не сметь! – крикнул на пса капитан Неверов и оттолкнул его от себя ногой.

Пес облизнул черные губы алым языком и угрюмо посмотрел на капитана. Затем чуть прикрыл глаза и втянул носом запах горячей крови.

– Даже не думай! – гневно сказал ему капитан. Потом поднял с пола молоток и показал его псу. – Вздумаешь меня сожрать – разобью тебе башку, понял?

Пес опустил голову и, поглядывая на капитана темными недобрыми глазами, медленно отошел в сторону. Там сел на лед и сделал вид, что собирается вздремнуть, однако глаза не закрыл, а продолжал исподволь поглядывать на окровавленные пальцы капитана.

Неверов отложил молоток, подтянул к себе сумку, пошарил в ней, достал йод и бинт. Затем обработал пальцы йодом и крепко перевязал их бинтом.

– Вот так, – сказал он. И снова взялся за молоток.

Еще долгих два часа капитан Неверов пробивал себе путь наверх. Работа продвигалась медленно. Силы стремительно покидали Сергея Александровича, и теперь ему приходилось подолгу отдыхать после каждого вбитого крюка. Наконец он понял, что нужно поесть, иначе сил не останется вовсе.

Примус он больше не разжигал и ел тушенку холодной. Отковыривал ножом замерзшие кусочки говядины, клал их в рот, отогревал на языке, а затем с хрустом пережевывал и глотал.

Есть ледяную пищу было неприятно. Капитан чувствовал, как она холодит горло и пищевод. Но получить ангину он не боялся – горло у Сергея Александровича было крепкое и закаленное. Бывало, прогуливаясь с женой в парке, он съедал по три или четыре порции мороженого.

Стоило вспомнить про мороженое, как в голову тут же полезли мысли о жене.

– Анна… – хрипло прошептал капитан Неверов. – Где ты сейчас, милая? Думаешь ли обо мне?

Капитан отложил банку и потянулся за дневником. Достал фотографию жены. Осторожно провел пальцами по ее лицу.

– Прости меня, родная, – тихо сказал он. Затем поднес снимок к обмороженным губам и нежно поцеловал его.

Когда капитан убирал дневник в сумку, его внимание привлек какой-то отвратительный чавкающий звук.

Обернувшись, Неверов увидел, что пес что-то слизывает с ледяного пола пещеры. Приглядевшись, увидел, что пес соскребает языком со льда капли крови. Весь пол был усеян этими кап-лями.

Сергей Александрович перевел взгляд на свою левую руку. Повязка немного намокла, но в целом была в порядке. Нет, кровь на полу пещеры – не из разбитых пальцев. А тогда откуда?

И тут тяжелая капля крови упала капитану на ладонь. Вот оно что! Кровь течет у него из носа! Губы, подбородок, шея – все было в крови. По какой-то причине он не чувствовал этого. Лицо его словно бы онемело. То же странное онемение было и во рту.

Капитан вытер окровавленное лицо рукавом, затем достал из сумки вату, оторвал два кусочка и затолкал себе в ноздри. Вот так. Конечно, лучше всего лечь на спину и полежать так минут десять-пятнадцать. Но тратить на это время не хотелось. Подумаешь – кровь из носа. Какая чепуха. Видимо, от напряжения в носу лопнул какой-то сосуд. Через несколько минут кровь остановится сама собой.

Сергей Александрович взглянул на ледяную стену. Еще полчаса, и он будет наверху. Медлить нельзя.

Стараясь не смотреть на лижущего пол пса, капитан ухватился за нижний вбитый крюк. Взгляд его упал на второго пса. Тот сидел в паре шагов от первого и, тихонько поскуливая, смотрел на Неверова виновато, как бы извиняясь за поведение своего собрата.

– Ерунда, – хрипло сказал ему Сергей Александрович. – Осталось всего два крюка. Мы выберемся отсюда, Дружок!

Рывок… Еще один… Острая боль пронзила раненую руку капитана Неверова, он понял, что падает в обморок, попытался силой воли удержать себя в сознании, но не сумел. И погрузился во мрак.