в ужасе зажмуриваюсь, представляя своё падение и последующий удар головой о ступени. Но в этот момент Зубкова каким-то чудом успевает схватить меня за руку, и резко тянет на себя.

— Лиз, ты как? — вместе с Ланой мы неуклюже опускаемся на ступеньки. Зубкова из-за того, что приняла на себя роль моей опоры, а я из-за чёртовых туфель, каблук одной из них тихо мирно лежал внизу на последней ступеньке. Наши сумки и папки также валялись по всей лестнице.

— Н-н-нормально, — смогла выдавить из себя я.

А ведь на месте этого каблука могла быть я. И лишь от осознания этого внутри снова всё резко похолодело.

— Как нога? Идти можешь?

Я аккуратно пошевелила пальцами и попыталась встать на ногу. Вроде бы цела. Максимум небольшой ушиб и лёгкое растяжение.

— Могу. Только надо переобуться. Какого чёрта этот каблук отвалился, не понимаю! Я эти туфли не так давно на Новый год покупала, недешёвые между прочим! И всё нормально было…

— Правда не понимаешь? — удивлённо приподнимает идеально очерченную бровь Лана. — Запасная обувь есть?

— Д-да.

— Тогда разувайся и побудь пока здесь, я принесу твои запасные туфли. Постарайся, пожалуйста, не свалится с лестницы, я тебя очень прошу.

С этими словами местная принцесса гордо удалилась в офис, оставив меня в полном недоумении.

И что это сейчас было?!

По телу начинала расползаться противная мелкая дрожь. Верхняя ступенька, высокие каблуки… Если бы не Лана, то без производственной травмы бы точно не обошлось.

Ещё одной.

Я ведь не так давно уже летала со стула. Совпадение? Или нет?!

Зубкова возвращается, держа в руках мои повседневные босоножки. Они не очень подходят к одежде для встречи, но мне уже плевать.

И с чего вдруг такая забота? Лана и такие понятия как помощь и взаимовыручка абсолютно несовместимы. Или она делает это только из-за Ярика? И на что она намекала? Неужели моё несостоявшееся падение с лестницы было подстроено? Или у меня уже паранойя?

— Что ты имела в виду, когда сказала, что я ничего не понимаю? — всё-таки решаюсь спросить я, застёгивая босоножки.

— Лиз, вот скажи, как ты вообще стала продажником? — закатила глаза Зубкова, поднимая с лестницы свои вещи. — Иногда у меня такое ощущение, что ты абсолютно не разбираешься в людях, и дальше своего носа ничего не видишь.

Такой резкий переход к моей персоне меня озадачил, и я нашлась, что ответить. Впрочем, Лане мой ответ был и не нужен. Резко развернувшись на своих каблуках, она стала спускаться вниз, как воплощение аристократической холодности, стати и грациозности.

Вот неужели так сложно сказать всё прямо?! Если сломанный каблук не случайность, то кто это мог сделать? Кому я так сильно насолила? Единственный человек, который открыто меня недолюбливал в офисе, сейчас спас меня от падения.

Ах да, есть ещё та самая таинственная Вера-Лера, которая трудится у конкурентов. Но не могла же она прибежать к нам в редакцию и отпилить мне каблук? Бред!

Я ничего не понимала. Но происходящее нравилось мне всё меньше и меньше.

С работы я возвращалась загруженная и совершенно разбитая. Слова Ланы не давали мне покоя. Кто мог так меня невзлюбить в редакции? И из-за чего? Неужели, всё из-за этой чертовой премии «Продажник года»?! Других объяснений у меня не находилось. Но почему именно сейчас? Я и в том году её получала. И тогда это было большим потрясением для нашего офиса продаж: какая-то выскочка, которая в журнале без году неделя, завоевала такое звание. Пускай я и работала, как проклятая. И если раньше с выбором Коваленко могли поспорить та же Лана или Оксанка, то в этом году контракт с «Корсаром» существенно изменил расстановку сил. И тягаться со мной будет сложно.

Я даже не знала кого мне подозревать! Лана? Идеальная кандидатура: и телефонные звонки мои не переводила и контракт с «Корсаром» она явно страстно мечтала получить, а вместе с ним и Корсакова, который прилагался к этому контракту… Только на кой черт ей тогда меня было спасать?! Ника? Единственный человек в нашем офисе продаж, который всегда относилась ко мне максимально доброжелательно. Мы с ней и в журнал пришли практически одновременно — сначала я, а потом уже через пару недель ее взяли вести инфоблоки с перспективой стать менеджером по продажам. Но что нам с ней было делить? Это скорее Ипатова ее недолюбливала и постоянно цеплялась к девушке из-за того, что она не ее взгляд излишне «сахарная». Но Настюха и ко мне в первые месяцы относилась с холодком, пока не узнала ближе. Как знать, может со Скворцовой у них со временем наладится общение. Саму Настюху я даже рассматривать в качестве кандидатуры предателя не хочу! Да, мы с ней уже второй год подряд боремся за звание лучшего продажника, но неужели я настолько плохо разбираюсь в людях, чтобы дружить с человеком, который в глаза тебе улыбается, а сам готов подпилить каблуки, чтобы спустить тебя с лестницы?! Оставалась Оксанка. Матросова, конечно, была ходячая язва, и при любом случае старалась меня поддеть, но она один из самых опытных работников журнала и всегда стояла за него горой. Мне было сложно представить ее в роли перебежчика, который втихаря работал на «люксачей» и вдобавок так сильно ненавидел меня…

Может рассказать обо всем Вальке с Аринкой? Но что-то не хочется их пугать. Сёмина у нас очень мнительная, ещё заставит таскать с собой монтировку, чтобы отбиваться от врагов. Или будет названивать по тридцать раз на день, проверяя жива ли я. А Валька будет себя накручивать и переживать. И вообще, они ещё от моего рассказа о пари не до конца отошли.

Впрочем, почему-то ни Райкова ни Сёмина в вину Корсакова особо не верили. Не знаю, как у него так получилось очаровать и их, и мою бабушку, но все они почему-то были уверены в его искренность по отношению ко мне. А вот Ярик Вальке заочно не понравился. По её мнению, этот «хитрый жук» далеко не так прост, как кажется. И принимать его слова о споре за чистую монету не стоит.

Короче, помогли так помогли! Понятнее не стало, но вот призрачная надежда всё-таки появилась. Пускай у нас с Сашей всё началось не как у нормальных людей, но может быть он всё-таки что-то чувствует ко мне? И я для него вовсе не проходной вариант? Как же мне хотелось в это верить…

А пока дни стремительно приближали меня к завершению нашего тест-драйва. И значит, предстояло дать ответ.