В начале боя пехотинцы сидели в окопах, вырытых среди тонких деревьев, и наблюдали за обстановкой. Как только середина колонны фашистов оказалась напротив рощи, «тридцатьчетвёрки» вырвались из глубоких укрытий. Врезались в первые грузовики и начали крушить остальные машины.

Пользуясь суматохой, возникшей среди мотострелков, красноармейцы выскочили из траншей следом за танками. Пригибаясь, добрались до разбитых автомобилей, где добили оглушённых фашистов. Собрали оружие и консервы, что попались под руку, а ещё прихватили канистры с водой.

Так же скрытно вернулись в балку, лежавшую за маленькой рощицей, и нырнули за кромку обрыва. Оттуда солдаты смотрели на действия танков и ждали, когда те вернутся назад. Потом забрались на броню и поехали дальше.

Их малая группа получила приказ громить тыл фашистов, и бойцы выполняли его по мере своих незначительных сил. Насколько их хватит, красноармейцы, конечно, не знали, но делали всё, чтобы Родина смогла устоять в кровавой войне. Затем перейти в наступление и победить проклятого Гитлера.

Проследив за тем, как закончился бой «тридцатьчетвёрок» с фашистами, Павел понял, что фрицы застряли на просёлке надолго. Объехать фрицев на мотоцикле у них нет возможности. Если двигаться недалеко от дороги, то подстрелят из пулемёта, а если уйти в степь на несколько километров, то можно легко заблудиться. Ищи потом другой проезжий просёлок. Ещё неизвестно, когда сможешь найти тот, что идёт в нужном тебе направлении.

Возвращаться к развилке перед железной дорогой слишком долго и очень опасно. Неизвестно, кого встретишь там по пути. Скорее всего наткнёшься на другую колонну противника, и этим всё кончится. Не зная, что теперь предпринять, парень повернулся к сержанту и тихо спросил:

– Что теперь будем делать?

Олег поднял правую руку и задумчиво провёл ею по щетине, покрывшей давно небритые щёки. Немного подумал и предложил:

– Перед тем как выскочить на этот пригорок, мы миновали неглубокий овражек. Сейчас поедем к нему. Спрячем в нём мотоцикл, а потом пешком вернёмся сюда. Найдём такое местечко, чтобы нас не заметили немцы с дороги. Укроемся и будем ждать.

– Чего? – поинтересовался солдат.

– Пока фрицы придут в себя. Построятся в походный порядок и двинутся дальше. – Олег глянул на парня, который воевал меньше недели, и решил объяснить поподробнее: – Они ведь получили чёткий приказ выйти к какому-то месту, к такому-то сроку. Значит, должны прибыть туда кровь из носу, и как можно скорее. Иначе всем офицерам грозит наказание. Да и обычных стрелков могут отправить в штафбат. А там куда хуже, чем просто на фронте. Поэтому они не станут здесь долго сидеть. Соберут всё, что смогут найти, и двинутся в путь.

Всё вышло так, как сказал командир. Пока бойцы прятали мотоцикл в глубокой канаве. Пока укрывали его старым бреднем, что прихватили с собой из станицы. Пока возвращались к пригорку и, пригибаясь к земле, искали место для наблюдения, фрицы не сидели без дела.

Офицеры фашистов оправились от испуга, вызванного внезапной атакой. Начали отдавать команды и первым делом поставили часовых по периметру. Потом приказали стрелкам оказать помощь раненым.

Провели перекличку, уточнили потери и ужаснулись. Эти немцы прошли почти половину Европы, но такого с их батальоном ещё не случалось. Из восьми с половиной сотен стрелков больше чем четверть погибла и получила ранения, а с техникой вообще катастрофа. Уничтожен весь подвижной состав, и теперь придётся пешком идти к Сталинграду.

Затем одни рядовые собирали убитых. Таскали мёртвых «камрадов» в дубраву и клали на голую землю, рядом друг с другом. Рыть могилы им было некогда, но так всё же лучше, чем бросить возле дороги у всех на виду. Тем временем другие фрицы искали оружие и боеприпасы.

Уцелевшие в бойне водители возились с помятыми автомобилями. Осматривали те, что не сгорели дотла. При помощи здоровых солдат ворочали те, что опрокинулись набок, а поставив кабинами вверх, пытались их завести.

Как ни странно, одна из них заработала сразу. Ещё с пятью пришлось повозиться. Шофёры снимали какие-то части с одних грузовиков и ставили на другие. Меняли колёса, разбитые в щепки борта и рваные тенты.

К тому времени, когда солнце склонилось к закату, рачительные фашисты уже поставили в строй шесть «Опелей» и «Мерседесов». Это было всё, что удалось возродить из больше чем полусотни машин. Меньшая часть остального подвижного состава могла ещё пойти в капитальный ремонт, а большая лишь в переплавку.

К четырём автомобилям стали подносить раненых, которые не могли идти сами. Таких набралось больше сотни. Те из них, кто мог держать оружие, остались при своих карабинах. Ещё по паре здоровых стрелков сели в кабины. Видно, они играли роль охранения.

Из расшатанных кузовов выбросили скамейки, а свободное место забили так плотно, что фашисты оказались там, словно сельди в бочке. Все хотели побыстрее убраться отсюда. Поэтому никто не жаловался на ужасную тесноту.

В два остальных грузовика, что пострадали меньше других, сложили оружие и боеприпасы. А его набралось очень много: несколько миномётов крупных калибров, множество лотков со снарядами к ним, ящиков с патронами и консервами, канистры с водой и бензином.

С наступлением сумерек в тихом вечернем воздухе раздались зычные команды фельдфебелей, которые далеко разнеслись по степи. Выжившие стрелки поднялись с земли и принялись строиться по отделениям. Потом повзводно. После чего взводы объединились в три почти полные роты. То есть около шестисот человек.

От них до позиции красноармейцев было около двух километров. В зените сияла большая, как тарелка, луна, а на всём небе не было видно ни единого облачка. Так что парень хорошо видел врагов без бинокля и отчётливо разглядел, что некоторые из них имели какие-то травмы. У кого забинтованы руки, у кого голова, а у кого даже грудь. Похоже, это были те, кто не поместился в машинах, отведённых для раненых.

Когда все заняли положенные места, раздалась команда батальонного командира. Фашисты взвалили на плечи то имущество, что не влезло в уцелевшие грузовики. Повернулись к востоку и тронулись в путь. Более светлый просёлок был хорошо виден на фоне тёмной травы, и наступившая ночь совсем не мешала движению.

Впереди длинной пешей колонны шли две машины, в кабинах которых сидели хмурые офицеры. На их лицах уже не светилась радость от предыдущих европейских побед, а отражались мрачные мысли о том, что же их ждёт в дальнейшем, в самом Сталинграде.

Павел подумал, что автомобили с ранеными пойдут следом за отрядом стрелков, но они начали разворачиваться один за другим.

Увидев это, Олег вскочил на ноги. Крикнул напарнику:

– Бежим к мотоциклу. – И рванулся к овражку, где они скрыли трёхколёсного друга.

Павел рванулся за ним. Быстро догнал сержанта. Поравнялся со своим командиром и спросил на полном ходу:

– Куда мы так сильно торопимся? Пусть проедут мимо овражка. Потом тронемся мы.