Следующая машина была перевёрнута кверху колёсами и сгорела дотла. Третья избежала огня, стояла так, как предусмотрено инженерами, но была разукомплектована фрицами почти догола. Все остальные грузовики оказались в таком же плохом состоянии. Их или раздавил советский «Т-34», или уничтожил огонь, или сами фашисты разобрали их на запчасти.

Вокруг валялись клочья каких-то бумаг, тряпки, рваные куски железа и битые стёкла. Внутри первого уцелевшего автомобиля не нашлось ничего интересного. Только винтовки и ящики с патронами к ним.

Кое-где валялись гранаты, каски и пустые канистры. На одних виднелась вдавленная надпись «Kraftstoff 20 L». Чуть ниже – «Feuergefahrlich» и цифра «1939». Из первой строчки парень понял, что там говорится о двадцати литрах, а из второй – что она как-то связана с пламенем. Выходит, они для бензина или для иного топлива.

Другие, с белым крестом на боку и надписью «Wasser», предназначались для чистой воды. Попадалось множество противогазов в круглых рифлёных коробках и солдатские «сидоры». Но все они были открыты, а их содержимое брошено в пыль, на дорогу.

Видно, фрицы тоже искали воду, продукты и, конечно, горючее. Заодно прихватили и все пулеметы, и миномёты, способные хоть как-то стрелять. Всё остальное, что не смогли увезти, они оставили за ненадобностью. Мол, тащить на себе тяжело, придут следом трофейшики и подберут всё, что ещё может сгодиться.

Первым делом Олег стал искать съестное, а заодно собирать гранаты. Свои они израсходовали на фашистский конвой, и не мешало бы пополнить запасы. Павел подошёл к уцелевшему грузовику и осмотрел его раму. Нашёл заправочный бак с откинутой крышкой. Принюхался к отверстию, открытому настежь, и услышал резкий запах бензина.

Придвинул ухо к листу тонкой жести. Постучал по ней костяшками пальцев и чутко прислушался. Судя по гулкому звуку, что донёсся из ёмкости, она оказалась пустой. Парень огляделся вокруг.

Заметил длинную щепку, оторванную от разбитого дощатого борта. Поднял её с земли и сунул в широкую горловину. Опустил до самого дна. Вынул наружу и увидел, что конец деревяшки слегка потемнел от пропитавшей его светлой жидкости.

«Получается, – успокоил себя миномётчик, – внутри есть немного бензина».

Он глянул под ноги и наткнулся на резиновый шлаг, с помощью которого фрицы забирали горючее. Выходит, если там и осталось хоть что-то, то только на донышке. «Высосать» его фашистский водитель не смог и оставил как есть.

Значит, придётся пробить тонкую сталь. Слить последние капли в канистру и идти к другой уцелевшей машине. Глядишь, и удастся собрать хоть немного. На каждом литре можно проехать десять километров дороги, а то и побольше.

Вопрос, как это сделать? Внутри скопились пары бензина. Когда начнёшь пробивать днище бака, может возникнуть искра. От неё вспыхнет горючее и грохнет так сильно, что разорвёт ёмкость на десятки кусков и убьёт к чёртовой матери. Можно выстрелить из винтовки метров с десяти – двадцати, но пуля будет горячая, и тоже начнётся пожар.

«Нужно взять латунь или бронзу», – вспомнил вдруг парень советы инструктора по вождению. Пошарил взглядом вокруг и увидел прямой кусок жёлтой трубки, лежавший в пыли. На одном её конце была гайка, другой оказался срезан под острым углом. Скорее всего фашисты сняли с машины запчасть, увидели перерубленный топливопровод, свинтили его и бросили в пыль.

«Им он оказался не нужен, – подумал боец, – а мне пригодится». Он поднял короткую трубку. Нашёл пустую канистру и какую-то железяку весом почти в килограмм. Вернулся к машине и положил всё на землю. Подвёл острую трубку к той части бака, что оказалась ниже всего. Приложил остриё к жести и ударил по другому концу импровизированным «молотком».

Прочная бронза прошила тонкую сталь, но, как и говорил дотошный иструктор, не вызвала появление искры. Парень выдернул свой инструмент из днища и подставил под него принесённую ёмкость. Из пробитой дыры потекла тонкая струйка бензина. Горючего набралось чуть более литра, но и это было неплохо.

Павел закрыл канистру. Собрал всю оснастку и вернулся к запылённому «BMW». Сложил всё в коляску. Увидел там с десяток фашистских гранат, которые собрал Олег, и невесело хмыкнул: «Лучше бы сержант принёс пять-шесть сухарей».

Забравшись в седло, парень проехал вперёд метров на сто. Затормозил, слез с мотоцикла и обошёл со своим инструментом все машины, что находились поблизости. Слил ещё около пяти литров бензина. Продвинулся немного к востоку и сделал новую остановку. Опять провёл нехитрую операцию по добыче топлива, а потом двинулся дальше.

Сержант шёл следом за ним. Лазил во все уцелевшие кузова, рылся в помятых кабинах. Осматривал ящики и мешки, разбросанные вокруг, и собирал в пустой «сидор» всё, что походило на пищу. Мол, потом, на привале, во всём разберёмся.

К роще, где лежали покойные фрицы, он даже не стал подходить. Во-первых, живые «камрады» уже обыскали убитых и выгребли всё, что у них было ценного. Во-вторых, слишком ужасное зрелище представляло собой такое количество мёртвых, лежавших рядами, как на витрине. И в-третьих, они уже сильно воняли. Как ни крути, а после внезапной кончины фрицы столько часов провели на сильной жаре, что разложение тел пошло бурным темпом.

Как ни спешили бойцы, но на осмотр всей колонны у них ушло более часа. Наконец они закончили с таким неприятным, но очень важным для их выживания делом. Осмотрели найденные трофеи и подвели кое-какие итоги.

Павел слил литров пятнадцать бензина и набрёл на канистру, в которой находилась питьевая вода. Правда, она оказалась неполная, но и половина такого объёма тоже неплохо. Обе жестяные ёмкости он принёс к мотоциклу и сунул в коляску.

Олег набрал штук двадцать гранат, но больше брать почему-то не стал. Видно, решил, что и этого им за глаза. Зато принёс два новеньких карабина и ящик с зарядами к ним. Так что винтовками и патронами бойцы обеспечили себя на долгое время. Стреляй сколько влезет.

– Всё равно мы едем пустыми, – объяснил парню Олег. – Кончатся патроны у «шмайссеров», возьмём в руки «Mauser».

«Ну и куркуль», – уважительно подумал пушкарь. Вспомнил, как сомневался, стоит ли брать патроны с гранатами у погибших товарищей, и завершил свою мысль: «Куда мне до него».

С пищей получилось значительно хуже. Сержант отыскал две жестянки консервов привычной цилиндрической формы и три странные коробки из тонкого, как бумага, рифлёного алюминия. Они не походили на банки нашей тушёнки. Были разных размеров, но каждая не больше чем в половину ладони. Имели плоскую, как кирпич, форму и сильно скруглённые углы.

Ещё он нашёл четверть буханки чёрствого хлеба в разорванном целлофане, на котором стояла дата – 1939. Несколько надкусанных шоколадок и два бумажных пакетика сухарей с надписью, которую бойцы смогли прочитать как «Кнакеброт».

Попались ещё какие-то большие таблетки и кубики под названием «Maggi» и «Knorr», пакетики с кофе, чаем и пряностями. Мятые тюбики из алюминия, в которых находилась тягучая масса с запахом сыра. Круглые и кубические упаковки из плотной бумаги с непонятным советским бойцам содержимым.