* * *

Свет. Все вокруг стало Светом.

– Видишь, Арам? – сказал Голос Света. – Видишь?

– Я вижу только Свет, – ответил Арам.

– Взгляни на то, что приносит Свет, – сказал Голос. – Взгляни на то, что его порождает.

– Взгляни на свою смерть, – сказал силуэт Малуса, озаренный сзади не ослепительно-белым Светом, а чем-то другим – красно-оранжевым пламенем.

– Не бойся его, – сказал Голос. – Ты на верном пути. Два превратились в один. Скоро все Семь станут Одним.

– По крайней мере, одному уже никогда не стать частью Семи, – прорычал Малус.

Но Голос Света только повторил:

– Скоро все Семь станут Одним.

Макаса подхватила Арама и подняла на ноги.

– Снова видение? – спросила она.

– Ага, – едва дыша, ответил он.

Осколки кристалла все еще были зажаты в кулаке. Только теперь это были уже не осколки (во множественном числе).

– Узнал что-нибудь?

– Ага.

Соединившись, осколки приросли друг к другу так, словно всегда были единым целым – даже трещины было не разглядеть. Два превратились в один (и больше не сияли).

– Я что-то собираю. Создаю, – сказал Арам, подняв взгляд на Макасу. – Или… или воссоздаю. Осталось еще пять частей. Еще пять осколков.

– Проверь компас, – посоветовала Макаса.

Арам так и сделал. Стрелка, тоже переставшая светиться, указывала на юг. Точно на юг, а не на юго-восток. Арам показал компас Макасе и всем остальным и развернул карту Калимдора. Действительно, Прибамбасск находился точно на юге от Гоночной баржи.

– Он все еще ведет нас в Прибамбасск, – сказал он.

– Значит, завтра же отправляемся, – откликнулась Макаса.

– Только после гонки, – на всякий случай уточнил Арам: нужно же было убедиться, что Макаса помнит о его намерении выполнить уговор с Газлоу.

– Если огры добьются своего, никаких «после гонки» для нас уже не останется.

– Тогда давай думать. Что можно сделать, чтобы осталось?

Восемь кругов. Восемь раз обогнуть Гоночную баржу – вот и все, что требовалось от Арама. В тщетной надежде спрятать лицо и остаться неузнанным, в тщетной надежде, что огры не заметят его, он загодя надел шлем, но даже в самом оптимистическом настроении сомневался, что это поможет.

И оказался прав.

Перед гонкой все восемнадцать гоночных лодок выстроились в ряд. Чтобы занять места, восемнадцати пилотам нужно было пройти по небольшому трапу. Макаса спрашивала, может ли Арам начать гонку, заранее сев в лодку и опустив панцирь, чтоб не показываться никому на глаза. Но Газлоу объяснил, что игрокам, делающим ставки, нравится любоваться, как пилоты идут к машинам, и большинство ставок, сделанных в последний момент, основаны на бахвальстве и самоуверенности пилота.

– Мне тоже выхваляться перед публикой? – спросил Арам.

– Нет, мальчик, – ответил Газлоу. – Наоборот. Пусть все думают, что у тебя – ни шанса. Я тоже кое-что предприму в этом направлении. Притворись-ка лучше, будто боишься.

«Тут и притворяться не надо», – подумал Арам.

Он двинулся по трапу следом за гоблиншей по имени Джульетта, пилотировавшей пурпурно-зеленую «Королеву Мэй», и впереди Раззерика, пилота зеленого с красным «Обжоры». Как ни странно, мальчик даже не вздрогнул от рева огрского рога и был на удивление готов к быстро приближающемуся топоту огромных ножищ.

Он медленно поднял взгляд. Через палубу Гоночной баржи к трапу, на котором стоял Арам и остальные семнадцать пилотов, огромными скачками несся Трогг во главе отряда из еще четырех или пяти огров.

К счастью, меры, предпринятые Газлоу, в кои-то веки сработали, словно по волшебству. Владелец «Паросвиста» убедил Пшикса и Поззика, что небольшой отряд огров, шныряющих по Гоночной барже, вознамерился сорвать гонку. Поскольку это было совершенно недопустимо, Пшикс с Поззиком позаботились о мерах предосторожности.

Прежде, чем огры успели добраться до трапа, им заступил путь Отряд громил Пшикса и Поззика – десяток огромных багровокожих хобгоблинов, прозванных на Гоночной барже «балбесами».

– Они тупее похмельного огра, но дело знают, – уверял Газлоу.

Отряду громил был отдан простой приказ: не подпускать огров к пилотам. И, судя по всему, балбесам, вооруженным массивными боевыми молотами, как раз хватало мозгов, чтоб следовать этому приказу. Может быть.

Арам закусил нижнюю губу и затаил дух…

* * *

Газлоу устремил взгляд на главного огра. Тот остановился перед балбесами и заорал на них, требуя «убраться с дороги Трогга». Он тоже был вооружен боевым молотом, навинченным на правое запястье.

Балбесы молчали. Только сейчас Газлоу приметил, что два их передних зуба торчат над нижней губой, даже когда рты их закрыты. От этого балбесы были очень похожи на бурундучков. Огромных бурундучков-мутантов. Только пушистых хвостиков не хватало.

– Хобгоблины уйдут, или хобгоблины умрут, – сказал Трогг.

– Они хотят напасть на пилотов! – заорал Газлоу за спинами огров.

– Эти огры хотят сорвать гонку! – поддержал его гном Рафаэль, которому Газлоу заранее сунул пару медяков.

Большего и не требовалось. Толпа угрожающе загудела. Слишком многие на гоночной барже поставили на эту гонку слишком много монет, чтоб позволять ограм сорвать состязания. К тому же, многие из тех, кто играл по-крупному, явились с охраной. Вокруг собралась не просто толпа любопытных зрителей. На борту было полным-полно наемных бойцов – воргенов, троллей и всяких прочих. Тони Два Клыка и вовсе приволок с собой половину своей треклятой команды.

К Троггу подошел Поззик.

– До гонки никто не подойдет к пилотам ни на шаг.

– Трогг не никто, – возразил Трогг. – Трогг – Трогг.

– Посмотри вокруг, Трогг, – сказал Поззик. – Думаешь, сумеешь одолеть моих балбесов? Может, и так. Но сможешь ли одолеть всех на этой барже? Сделаешь еще шаг – и их будет не удержать.

Судя по виду, Трогг был готов рискнуть схватиться со всеми собравшимися. Но единственная огриха в его отряде склонилась вперед и сказала:

– Гоблин говорит, никто не подойдет к пилотам до гонки. А после гонки?

Поззик пожал плечами.

– Кому какое дело, что будет после?

Газлоу громко застонал.

Огриха шепнула что-то на ухо Троггу. Тот яростно замотал головой. Она прошептала что-то еще. Огр опустил плечи и почесал молотом рог посреди лба. Огриха добавила что-то еще. Он улыбнулся и кивнул. Огры отодвинулись назад. Трогг принялся вывинчивать из запястья боевой молот.