— Неужели? — произнес Дэн, поднимая бровь. — То, что я не могу заменить тебе этого долбаного психиатра, еще не значит, что я полный идиот. Ради бога, это всего лишь на несколько часов! Поспи, а затем пойди и дай эти показания. Я постараюсь вернуться как можно раньше.

Фифи зарылась лицом в подушку. Она слышала, как он оделся, затем приготовил себе чай. Она не пошевелилась, когда Дэн поставил ее чашку на прикроватный столик, и нахмурилась, когда он попытался поцеловать ее на прощанье.

— Я люблю тебя, Фифи, — сказал он, стоя в дверях. — Я ухожу не потому, что мне этого хочется, а потому что я должен это сделать.

Фифи почувствовала угрызения совести, услышав его медленные тяжелые шаги — Дэн спускался по лестнице. Обычно он перешагивал через две ступеньки, а значит, сейчас мучился из-за того, что оставил ее дома одну. Одна из причин, по которой Фифи влюбилась в Дэна, было то, что он всегда вел себя бескомпромиссно, по-мужски. Он считал себя кормильцем и защитником семьи и никогда не брал выходной, даже когда у него была высокая температура. Но хотя Фифи и восхищалась его стойкостью и чувством долга, в этой ситуации он, по ее мнению, должен был поставить на первое место ее потребности.

Фифи, должно быть, скоро заснула, потому что когда она опять посмотрела на будильник, было уже начало десятого. День снова выдался жаркий, и казалось кощунством, что солнце может так ярко сиять, когда случаются такие ужасные вещи. Фифи поняла, что больше не сердится на Дэна. Ей не стало бы лучше, если бы он остался дома. Независимо от его присутствия перед ее глазами все так же стояла картина, которую она увидела позавчера. И безусловно, со стороны Дэна было разумно не портить отношения со своим начальником.

Фифи быстро приняла ванну, надела простое синее платье и завязала волосы в конский хвост. Она была очень бледной, а глаза выглядели просто ужасно, — опухшие, обведенные темными кругами и все еще красные, так как Фифи очень долго плакала. Она решила, что все равно еще будет плакать в полицейском участке, а значит, нет никакого смысла наносить макияж.

Комната для опроса свидетелей в полицейском участке была маленькой, жаркой и душной, стены были выкрашены в ужасный горчичный цвет, и все помещение пропахло табачным дымом. Следователь Ропер привел молодую женщину-полицейского, которая должна была записывать показания, и безо всякого предисловия попросил Фифи рассказать все с самого начала, с того момента как она проснулась субботним утром.

Фифи подробно все рассказывала. Время от времени Ропер просил ее объяснить некоторые моменты, кого она видела и с кем говорила, назвать точное время, а женщина-полицейский все записывала.

К тому моменту как Фифи начала рассказывать, как она вошла в дом Маклов и поднялась по лестнице, был уже полдень и стало так жарко, что по лицу у нее стекали капли пота. Когда Ропер сделал перерыв, чтобы Фифи выпила чаю и сходила в уборную, она уже радовалась, что Дэн не захотел с ней пойти. Не было никакого смысла сидеть в приемной, дожидаясь, пока она даст показания.

Когда они продолжили беседу и Фифи дошла до того места, когда она открыла дверь в комнату, где лежала Анжела, она не выдержала. Это было слишком — снова переживать весь тот ужас. Ропер дал ей стакан воды, а женщина-полицейский начала ее успокаивать. Ропер терпеливо ждал, когда свидетель придет в себя и сможет продолжать.

Наконец Фифи все рассказала, и ей дали прочитать ее показания, чтобы удостовериться, что все записано правильно, и попросили поставить подпись.

— Теперь мне можно идти? — спросила Фифи, испытывая огромное облегчение, так как все осталось позади.

— Всего один вопрос, прежде чем вы уйдете, — сказал Ропер. — Вы говорили, что мистера Убли не было дома весь день?

— Да, он отправился проведать могилу своей жены, а затем поехал к сестре, — подтвердила Фифи.

— В котором часу он вышел из дому?

Фифи пожала плечами.

— Я точно не знаю.

— Хорошо, это было сразу же после того, как он принес вам молоко и сказал, что вы можете посидеть у него в саду?

— Я не знаю. Я помылась и переоделась, это заняло некоторое время. Когда я спустилась в сад, он уже ушел.

— Вы видели, как он шел по улице?

Фифи подумала, что это очень странный вопрос.

— Нет, иначе я бы знала, когда он ушел.

— Но это было после того, как вы видели Маклов?

— Да. Или нет… Я не знаю, — сказала Фифи, начиная раздражаться. — Он вошел к себе с молоком до ухода Маклов, но я не знаю, когда он вышел из дому. Почему вы меня об этом спрашиваете?

Ропер пожал плечами.

— При расследовании дела об убийстве мы должны точно выяснить, где находился каждый на момент преступления, вот и все.

Фифи не понимала, почему их заинтересовало местонахождение Фрэнка. В конце концов, они не спросили ее об Эве Прайс или мистере Хеллесе, которых тоже тогда не было дома.

— А где сейчас остальные дети Маклов? — спросила она.

— Их отвезли в безопасное место, — ответил Ропер. — Не забивайте себе голову заботой о них.

Это прозвучало несколько высокомерно, и Фифи нахмурилась.

— Я очень надеюсь, что вы не отправите никого из них обратно домой, где их не ждет ничего хорошего, — язвительно сказала она.

Ропер кивнул, но ничего не ответил.

— Отчего Анжела умерла? — неожиданно для себя вдруг спросила Фифи. — Ее задушили?

— Похоже на то. — Он помедлил, словно размышляя, стоит ли разглашать причину смерти или нет. — Если экспертиза больше ничего не покажет, мы предполагаем, что она задохнулась. Скорее всего, ее задушили подушкой.

— Неужели?! — удивленно воскликнула Фифи. — И вы знаете, когда она умерла?

— Между восемью тридцатью и десятью тридцатью утра, — лаконично ответил Ропер, словно она совала нос не в свое дело.

Фифи хотелось задать еще множество вопросов, но она не осмелилась.

— И что теперь будет? Мне придется давать свидетельские показания в суде?

— Скорее всего, — ответил полицейский. — Но сейчас не беспокойтесь об этом, до суда дело пока не дошло.

Фифи подумала, что все это прозвучало так, словно они еще не знают, кто убил Анжелу. Но затем она вспомнила свою работу в адвокатской конторе и объяснила это тем, что полиция и адвокаты всегда говорят очень уклончиво и стараются быть как можно более беспристрастными.

— Спасибо, что зашли к нам, миссис Рейнолдс, — сказал Ропер, поднимаясь со стула и давая понять, что Фифи пора уходить. — Я знаю, что для вас это было большим потрясением, но, пожалуйста, не допускайте, чтобы вас это мучило. Если вы, что весьма вероятно, решите уехать с Дейл-стрит, пожалуйста, сообщите нам ваш новый адрес, чтобы мы знали, где вас искать.

На улице было еще жарче, чем в здании. Фифи купила газету и направилась в кафе, чтобы выпить чего-нибудь холодного. Когда она пролистывала газету, ее внимание привлек заголовок на второй странице: «Убийство ребенка в Кеннингтоне». Желудок Фифи сжался. Она не предполагала, что об этом напечатают в национальной газете.