— Если бы это был… — дрожащим голосом начала леди, а я откинулась на спинку кресла и прищурилась. Скажет глупость вроде «если бы это был ваш ребенок…», сделаю им какую-нибудь гадость. Мальчишку не трону, а им — сделаю.

— Мы поняли позицию Его Величества. — вмешался лорд, и поднялся, чуть не выдергивая из кресла свою леди. — И… благодарны. — последнее слово ему далось с трудом, но хотя бы хватило ума сказать.

Я коротко кивнула, давая понять, что больше их не задерживаю, и облегченно вздохнула. Никогда не думала, что буду так стремиться удрать из дома моего детства, от шума моря, горячего песка и напоенных ароматом магнолий вечеров, в промозглую слякоть столицы. Ярвуду хорошо: повалялся на песочке, поплавал в море, объелся виноградом и через неделю уехал, увозя с собой ящик вина. Кстати, одним поездом с Тутсами — те старательно оттягивали отъезд, пока старый друг гостил у меня. Похоже, мечты о собственном алтаре семейство не оставило. Но за полковника лорда Ярвуда я не волновалась: если у них с Эрикой вдруг сладится (в чем я очень сомневаюсь), то это скорее он приобретет банк, а не Тутсы — алтарь.

Лорд Трентон вел переговоры с южными герцогами, и торчал в Мадронге, лишь изредка появляясь в Приморске.

Ну а я уже четвертую неделю вожусь то с такими вот родителями юных заговорщиков, то с гарнизоном, то с полицией здешней. И ведь что обидно — даже Барраку не уволила, хотя хотелось до зуда в пальцах. Но допросы показали, что замешан, как я и подозревала, начальник полиции, а Баррака… у него хотя бы опыт есть. Заремба, занявший должность главы приморской полиции, потребовал инспектора оставить. Сам Баррака так и вовсе объявил себя единственным, кто догадался, что в Приморске орудуют агенты Султаната. Скромно умалчивая, что агентом он считал меня.

В общем, работаешь, работаешь, и никакого удовольствия — даже произвол чинить не выходит!

Клятые демоны, какое счастье, что сегодня мы едем домой!

— Тита!

Горничная заглянула в Тристанов… в мой кабинет, и я с надеждой спросила:

— Больше никого?

— Да там… — она замялась и наконец пробормотала. — Еще леди де Орво…

Я безнадежно покосилась на часы, вздохнула… Кому другому я могла бы отказать, но моя операция стоило этим женщинам самых страшных часов в их жизни. Не то чтоб я раскаивалась — если уж выбирать между их ужасом и реальной гибелью множества людей, выбор однозначен. Но принять их я обязана.

— Проси… — вздохнула я.

Леди оказалась всего одна. Старшая невестка де Орво, в обычном своем мышастом платье, присела на край кресла и уставилась на свои нервно сцепленные пальцы.

Мое чувство вины небалованное, оно вполне удовлетворилось тем, что я ее приняла. Вытягивать, какая нужда привела леди ко мне, я не собиралась.

Она, видно, почувствовала мой настрой, вскинула на меня глаза, снова потупилась и наконец негромко пробормотала:

— Я прошу прощения, что отнимаю ваше время… Мне крайне неловко и…

Я вздохнула и демонстративно уставилась на часы. Знаю, жестоко, но что возьмешь с такой, как я?

— Лорд де Орво поехал в столицу, добиваться смягчения приговора для Криштофа…

— Не добьется. — холодно оборвала я. — Император не склонен к глупому милосердию. Зачинщики мятежа — Криштоф де Орво, Хуан Горо и Улаф Рагнарсон — несомненно, будут казнены.

Глупое, глупое мое сердце тяжело, болезненно заныло при мысли об Улафе, а циничный рассудок имперской гончей… тьфу, горничной, говорил: нам всем очень повезло, что среди заговорщиков оказался северянин. Еще надо всячески выпячивать роль финансировавших заговор столичных банкиров (всех, кроме отработавшего свою вину Тутса) — и может быть, мы избежим всеимперской верноподданнической ненависти к подлым южанам. Жалко, степняков в заговоре не случилось, но не Ка Хонга же приплетать! Тот и так чудом выжил, а точнее — вовремя брошенной в него целительной силой жены. Гюрза сама чуть не перегорела, но мужа вытащила. Теперь оба не верят в вину Улафа, и не желают видеть меня. Я снова вздохнула. Каждый из нас идет по пути неизбежных потерь, но хуже всего понимать, что тебя презирают люди, которые могли бы стать друзьями. Но если их презрение, и смерть Мамовски помогли нам избежать волнений в южных герцогствах и карательной операции империи, после которой ворчливое недовольство южан превратилось бы в настоящую ненависть… то так тому и быть.

Гораздо хуже было бы, если б заговорщики перестреляли южных аристократов на Черном балу — пальнул же один из них в излишне говорливого лорда! Но к счастью, они сами так рьяно рвались на вокзал, даже подгонять не пришлось. ну а что стоит нам уехать — и дальше мои девочки справятся, я не сомневалась!

Ну а теперь заговорщики — детоубийцы и предатели, а имперские службы — почти что рыцарь на белом коне (да-да, все — на одном!), позаботившиеся даже, чтоб родители ни одного лишнего мгновения не беспокоились о своих детишках.

— Если ему не удастся добиться отмены казни, он будет просить о праве для Криштофа оставить наследника. — выпалила леди де Орво.

— А вам велел идти ко мне, чтоб я усовестилась и поспособствовала? — приподняла бровь я. — Разочаруйте старого лорда, ему откажут. К бессмысленной жестокости император тоже не склонен.

Вот теперь она по-настоящему подняла на меня глаза. Я криво усмехнулась.

— Сами подумайте, кем будет этот ребенок? Сыном заговорщика? Нет, даже не так: сыном мелкого дельца, собравшегося устроить гражданскую войну, чтобы заработать на курортах Султаната? Сыном убийцы детей? Не говоря уж о том, что не обязательно родится сын, может быть и девочка.

По мелькнувшему в ее глазах выражению я поняла, что этот вариант старик тоже продумал — и видит в нем надежду если не спасти, то хотя бы продлить жизнь сына. Пока не получит мальчика.

— Мне жаль лорда де Орво, потерявшего всех своих наследников. — я встала из-за стола, давая понять, что разговор окончен. — Но его величество уже решил — род де Орво будет продолжен одной из ваших дочерей. На них не падет клеймо предателей, ведь они сами чуть было не стали жертвами.

— Но… вы же знаете, какой у нас алтарь! Он не примет девушку… девочку… главой рода! — вскинулась она.

— Лорд Криштоф строил так много планов, что не удивительно, если среди них затесался хоть один вполне реальный. Посадить алтарь на голодный паек. — пояснила я в ответ на ее изумленный взгляд. — Уезжайте вместе с детьми. Куда-нибудь подальше: на север, в степь… могу даже дать рекомендации к морским леди Сейлор. Ваши дочери воздушницы — им найдется дело на кораблях. Будут жить, многому научатся… может быть, даже плохому… — у морских леди все почему-то в первую очередь учатся плохому — даже я. — Пять… десять… пятнадцать лет — сколько потребуется! Но когда девочки вернутся… смогут справиться с любым возомнившим о себе алтарем! Да и тот за это время не умрет, ведь кровь де Орво жива, но так изголодается, что отучится перебирать мальчиками-девочками!