— Не так быстро, хорошая моя. На этот раз мы сделаем все как полагается.

— Не понимаю. Разве тогда мы не все сделали как полагается?

— Только отчасти. — Габриэль раздвинул складки ее ночной рубашки, высвобождая грудь. — На этот раз мы во всем будем вместе.

Феба задохнулась, чувствуя, как его язык прикасается к ее соскам. Инстинктивно она погрузила пальцы в волосы Габриэля.

— Тебе нравится, Феба?

— Да…

— Ты должна говорить мне, как тебе нравится, обо всем, что мы будем делать.

Феба облизнула губы, Габриэль осторожно покусывал ее грудь. Она почувствовала, как внутри нарастает сладостное напряжение.

— Это… это очень хорошо.

— Верно. — Габриэль приподнялся, на миг оторвавшись от нее и сбрасывая с себя халат.

Она увидела, как блестит в свете ночи его сильное мускулистое тело. Феба погладила крепкие плечи Габриэля, испытывая пьянящий восторг.

— Вы очень красивы, милорд.

— Нет, милая, совсем нет. Но если тебе так кажется, не стану спорить. — Габриэль тихо заскользил вниз по ее телу, осторожно снимая рубашку и осыпая короткими жаркими поцелуями ее груди и нежный живот. — А вот ты в самом деле прекрасна, дорогая.

Феба едва сдержала смех, но ее чувства уже пришли в смятение, и все вокруг завертелось. Смех перешел в тихий стон желания.

— Я рада, что кажусь тебе такой, Габриэль. Когда ты меня целуешь, я чувствую себя очень красивой.

— Тогда я буду все время целовать тебя, — пообещал Габриэль.

Он раздвинул ноги Фебы и лег между ними. Феба задрожала, почувствовав, как его губы касаются ее бедер. Губы Габриэля продвигались все выше, и Феба резко втянула в себя воздух.

— Подожди, Габриэль, что ты делаешь?

— Не забывай, ты должна говорить мне, как тебе это нравится. — Габриэль поцеловал завиток волос, скрывавший сладостную тайну.

Феба в ужасе сжалась.

— Остановись, Габриэль. — Ее руки с силой вцепились в его волосы. — Что ты делаешь?!

— Разве тебе не нравится? — Кончиком языка он притронулся к нежному бутону женской плоти.

— Нет! Нет! — Она уже почти кричала. — Прекрати! Немедленно прекрати! — Она рванула Габриэля за волосы.

— А-а! Сначала ты пытаешься выбить мне зубы, а теперь вырываешь последние волосы. Не всякий способен заниматься с тобой любовью, дорогая!

— Ты обещал прекратить, если я скажу, что мне не нравится, — прошептала она.

— Нет, такого я не говорил. Я просто просил тебя говорить о том, что нравится.

— Но это мне не нравится. Это слишком…

Но язык Габриэля вновь коснулся того же самого чувствительного места где-то внутри ее, и Феба утратила дар речи.

Тихий стон сотряс ее тело. Не в силах сопротивляться, она изогнулась всем телом, прижимаясь к мужу, требуя еще и еще этого странного, восхитительного прикосновения.

— Габриэль, Боже мой, Габриэль…

— Скажи, что тебе нравится, дорогая. — Габриэль продолжал свой безжалостный натиск, проникая в самые потаенные глубины. Теперь его палец входил и выходил, ласково прокладывая путь, а язык по-прежнему ласкал раскрывшийся бутон ее плоти.

— Габриэль, остановись, у меня нет сил.

— Скажи, что тебе нравится.

— Я… я не выдержу, — с трудом прошептала Феба.

— Выдержишь. Ты отважная женщина. — Еще один палец Габриэля вошел в нее, нежно терзая.

Феба извивалась под ним, сокрушенная потрясающими прикосновениями его языка и губ. Она уже ничего не могла сделать. Она не сдалась морским волнам, но перед волнами страсти Феба была бессильна.

— Скажи, что тебе нравится, Феба!

— Габриэль, не могу… не могу… Да! Да, мне нравится! Мне очень нравится! Господи, я схожу с ума! — Феба прижалась к Габриэлю, удерживая его, поднимаясь навстречу жарким поцелуям. Она почувствовала, как его пальцы снова вошли в нее, и ощутила немыслимое напряжение в своем теле, там, внизу. — Габриэль!

— Да! — прошептал он в ответ. — Да! Сейчас! Именно так. Держись за меня. Доверься мне, и я спасу тебя.

Он снова поцеловал ее, и душа Фебы разлетелась на тысячи мелких осколков. Она уже не слышала торжествующего вздоха, вырвавшегося у Габриэля, и только почувствовала, как он накрыл ее тело своим. Она изумилась, ощутив свой собственный вкус на его губах, когда он коснулся ее рта. И еще она почувствовала, как его поднявшийся мощный жезл вошел в ее напрягшееся и содрогающееся тело.

Феба приняла его, легкая быстрая дрожь восторга била ее. Феба прижалась к Габриэлю так же крепко, как днем прижималась к покрытой водорослями скале.

Она была спасена.

Бледные лучи поднимавшегося над морем солнца проникли в окно спальни, и Габриэль проснулся. Первым, еще неосознанным движением он крепче прижал к себе Фебу, словно желая убедиться, что она в безопасности, что она по-прежнему рядом.

Она была там, где ей и полагалось быть. Нежный округлый живот прижимался к бедру Габриэля, маленькая изящная ножка покоилась между его ног. Пальцы Габриэля мягко легли на прелестную округлую грудь.

Габриэль впитывал простое и такое новое для него блаженство утреннего пробуждения рядом с женой. Эта тихая близость наполняла его счастьем.

«Теперь она действительно принадлежит мне», — подумал он. Этой ночью она отдалась ему вся без остатка, как он и хотел. Феба отвечала полностью, ничего не оставляя себе. Габриэль подумал, что теперь он получил все, чего он так желал, — все, кроме одной малости. Кроме одной ничтожной малости: сегодня ночью Феба не сказала, что любит его. Даже в самые пламенные минуты страсти, когда теряла сознание в его объятиях и выкрикивала его имя, слова любви так и не слетели с ее губ.

«Не так уж это важно», — поспешил уверить себя Габриэль. В конце концов, она признавалась ему в любви иначе — тысячью поцелуев, тысячью прикосновений. Габриэль вспомнил, как Феба гладила его — сначала осторожно, потом все увереннее, привыкая к его коже и телу. При этом воспоминании Габриэль почувствовал, как вновь твердеет его плоть.

— Габриэль?

— M-м? — Габриэль повернулся на бок и принялся тянуть с Фебы одеяло, пока ее розовые соски не предстали его взору.

Феба нетерпеливо зашевелилась во сне, цепляясь за одеяло:

— Я замерзла.

— Я тебя согрею. — Он поцеловал одну теплую грудь, затем вторую.

Феба глядела на него расширившимися глазами.

— Все-таки это очень странно, правда?

— Ты о чем? — спросил он, продолжая целовать ее грудь.

— Просыпаешься утром, а в постели с тобой кто-то лежит.