Водитель оказался дома. Он сразу узнал Соню и, кажется, даже не удивился ее звонку. Да, он помнил ту командировку, потому что таких интересных пассажирок, как она, у него прежде не было. К тому же пробка на дороге запомнилась… Коробка? Какая коробка? Ах, та самая! Нет, он не видел, кто ее оставил. Пока кладовщицу искал, пока разгружался… Нет, не видел…

— А может быть, рядом кто-то крутился? — Соня в отчаянии кусала губы. — Или кто-то находился неподалеку? Знаете, так бывает. Не обращаешь внимания на человека, хотя он рядом.

— Рядом?.. — Водитель на мгновение замолчал, слышно было лишь его шумное дыхание. — Да не знаю я, можно это связывать или нет… Оговорю человека. Начальница твоя подходила и спрашивала, как доехали, и все. Больше никого.

— А Ветровой не было?

— Кто такая?

— Из бухгалтерии, такая красивая, блондинка.

— А-а, на тебя похожа. Нет, той не было, точно. Так она, я слышал, на расчет подала. А тебя, слышал, менты ищут. — Он вроде бы довольно хихикнул. — Слышал, пришила ты кого-то?

Соня тут же отключилась. Выслушивать эти подробности ей не было нужды.

Итак, значит, все-таки Ребрикова! Интересное кино…

— Ну что? — спросил Кирилл, хотя прекрасно все слышал. — Кто?

— Никого, кроме моей начальницы, рядом не было, — задумчиво пробормотала Соня, потирая крохотным аппаратом висок.

— И кто такая — наша начальница?

— Ребрикова Татьяна. Особа весьма и весьма неприятная. Испытывающая ко мне необъяснимую, просто дикую неприязнь. И к тому же наутро следующего дня пытающаяся выспросить у меня все о нашей командировке. А зачем, спрашивается, если она у водителя уже все узнала? Только если это она, то откуда у нее наркотики?

— Ну-ка опиши мне эту Татьяну поподробнее! А для начала скажи, нет ли у нее больной матери, к которой она время от времени таскается с продуктами?

— Есть! А откуда ты?..

— Откуда! — передразнил ее Кирилл. — Оттуда! Давай ее приметы!

Соня в двух словах обрисовала Татьяну. Кирилл сопоставил ее внешние данные с теми, что имелись у него от покойной соседки матери Татьяны, и понял, что это одна и та же женщина. Старушка была на редкость наблюдательна, единственное, чего она не знала, это Танькину фамилию по мужу. Оказывается, Ребрикова…

— Итак, это, значит, твоя начальница слямзила наркоту! Лихо! Ничего не скажешь! Денежки оставила при себе, раз в обновках начала ходить. А товар во избежание лишних хлопот сплавила тебе! Чтобы и тебе нагадить, и себе без проблем… Так, а убить она может?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — пробормотала Соня, поняв теперь, почему коробка была завернута в бухгалтерский отчет.

Распечаткой его зачастую занималась Татьяна! И Соня поняла, почему листок потом из кармана ее куртки перекочевал в карман Геннадия. Татьяна примчалась в кафе следом за ними и, поймав момент, подсунула его Генке!

— Все ведь запутала до такой степени, что с ума сойти можно! Зачем?

— У нее и спросим, — успокоил Соню Кирилл, тем самым дав понять, что не уедет из города, пока не разберется до конца во всей этой истории. — Сначала я отменю наш отъезд на сегодня. Потом заберу товар из камеры хранения…

— А это не опасно? — притворно всполошилась Соня, в голове у которой мгновенно созрел еще один коварный план по освобождению. — Вдруг тебя опознают?!

— Кто? — Он снисходительно хмыкнул и тут же полез к ней с поцелуем. — У меня, детка, столько личин, что опознать меня не сможет даже мать родная, поднимись она из могилы.

— Ладно, а что потом?

— Ну, а потом навестим твою начальницу. Прямо перед отъездом и навестим! Должны же мы, черт возьми, узнать, кто же все-таки так исполосовал бедного Азика?

— А если это все же не она? А та самая женщина, с которой он встречался? Что ты будешь делать?

— Я? Наверное, ничего. Видно будет. Давай-ка вспоминай номер ячейки и код, я его запишу и буду готовиться к выходу в город.

Сегодня утром истекали третьи сутки его ареста. Гена свесил ноги с кровати, завизжавшей под тяжестью его тела на все голоса, и попытался размять затекшие шею и плечи. Все тело ныло, будто его продержали под хорошим прессом все эти трое суток. Пресс, может быть, и громко сказано, но психологическому давлению он подвергался на всю катушку. Следователь из кожи вон лез, чтобы поймать его на мелочах. У него это выходило плохо. Вины Гена за собой никакой не чувствовал и рассказывал все, что знал, без утайки. Беда была в том, что знал он чудовищно мало.

Ну, был он знаком с Азиком, и что с того? С ним кто только в этом городе не был знаком! Все, кто когда-нибудь посещал центральный кабак их города, пересекался с ним по той или иной причине. Так получилось, что Гена любил этот ресторан. Почти всех своих девочек он приводил к себе домой именно оттуда. И именно там он и познакомился с этим парнем. Познакомился у барной стойки и почти тут же пожалел об этом, потому что тот был исключительно назойливой и неприятной персоной. Приставал к Гене: найди и найди ему хату в этом городе. Чтобы от центра подальше, чтобы недорого и чтобы глаза ментам не особенно мозолить. Гена потом долго не мог от него отделаться. Всякий раз, как он появлялся в ресторане, Азик вырастал «каменным гостем» у него за спиной и елейно так интересовался:

— Ну что, брат, хату не отыскал для меня?

Все это кончилось тем, что Гена однажды вручил ему адрес одной из таких съемных квартир на окраине.

Расклеиванием этих объявлений время от времени занималась начальница его любимой Сонечки. Об этом было всем в их конторе известно. Ребрикова часто приставала к сотрудникам, упрашивая их расклеить объявления на остановках в том или ином районе. Гена и сам несколько раз не оставался глух к ее просьбам. Но ему и в голову никогда не приходило порекомендовать эти адреса Азику. А тут — как бес попутал! То ли Азик его достал в очередной раз безмерно. То ли просто завалялся в кармане забытый листок бумаги с телефоном и адресом. Сунул Азику бумажку в руки и тут же забыл. Даже обрадовался, помнится, тогда. Гена точно помнил, что обрадовался такому повороту событий. Наивно полагал, что теперь, наконец, все закончится. Навязчивая приставучесть Азика на этом прекратится, и Гена никогда больше не пересечется с ним. Разве мог он представить тогда, что именно с этого момента все и начнется?

— Ты хоть понимаешь, что ты косвенно виноват во всем том дерьме, что случилось? — прошипел следователь.

Возразить было нечего. Кроме того, что все вышло совершенно случайно. И нечего его обвинять во всех смертных грехах…

— А зачем же ты Ольгу Ветрову так подставил? — непонимающе восклицал молодой служака, глядя на него красивыми серыми глазами. — Зачем? Тут-то ты не станешь отрицать, что сделал это умышленно?

А Гена и не отрицал. Он и в самом деле сделал это умышленно. И никакой вины за собой не ощущал! Ненавидя Ольгу, ненавидя себя за ту мерзость, во власти которой оказался, просто взял и указал на нее Азику. Тот в очередной раз пристал к Геннадию с просьбой познакомить с какой-нибудь бабочкой. С легкомысленной такой особой, чтобы за ним пошла и в огонь, и в воду, ну, и чтобы смотреть на нее было приятно. Ольга тогда в очередной раз начала приставать к Гене совсем не с «деловыми» предложениями, шантажируя и угрожая ему сверх всякой меры. А на горизонте уже наметился вполне конкретный интерес — Сонечка Перова. Девушка, которая должна была скрасить его жизнь и избавить от вечного проклятия волка-одиночки. Девушка-надежда… Как тут было не удержаться от соблазна подставить гадкую Ольгу, которая не давала ему прохода? Взял — и показал ее Азику.