— Обязательно спрошу ее, — говорю я. Затем, вопреки здравому смыслу, говорю: — Прости за вчерашний вечер. Я не хотела огрызаться.

Мама опускает очки и слегка улыбается мне.

— Все в порядке. Я знаю, что сейчас все сложно. Со временем станет понятнее. Просто сосредоточься на учебе и на Броме.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Выражение ее лица слегка застывает, она настороженно относится к моей просьбе.

— Конечно.

— Почему ты так сильно хочешь, чтобы я вышла замуж за Брома? Почему вы с Ван Брантами пообещали нас друг другу в таком юном возрасте?

Она издает смешок. Нервный смешок.

— Оу. Честно говоря, это была идея твоего отца.

Вранье. Она лжет прямо мне в лицо.

— Почему? — настаиваю я. — Мы были богаты. У нас было гораздо больше денег, чем у Ван Брантов. Почему он хотел, чтобы я вышла замуж за кого-то из низшего класса?

— Катрина, — упрекает она. — Из низшего класса? То, что у твоего отца было много денег, когда я выходила за него замуж, не делает нас лучше, чем их. После прошлой ночи, а теперь еще и с этими надменными мыслями, думаю, тебе следует адресовать эти вопросы себе. Поройся внутри себя, а?

И при этих словах она раздраженно встает, кладя очки и газету на стол.

Я наблюдаю, как она идет в свою спальню и закрывает дверь.

Отгородившись от меня и любых моих вопросов.

Я издаю разочарованный рык, и кофейные чашки на столе начинают сильно дребезжать, остатки кофе переливаются через края, хотя я ни к чему не притрагиваюсь.

Боже мой. Что, черт возьми, происходит?

Фамке заходит в столовую и осматривает беспорядок.

— Это ты сделала? — спрашивает она.

— Думаю, да, — отвечаю я.

— Твоя магия, — говорит она, понижая голос, ее взгляд устремляется на дверь спальни моей матери. — Проявляется во времена потери самообладания. Это бесконтрольно.

— Я думала, ты ничего не знаешь о магии, — говорю я.

— Я сказала, что я не ведьма, — объясняет она торопливым шепотом. — Но я слушаю и наблюдаю. Знаю, как магия ослабевает и когда набирает силу. На твоем месте я бы обсудила это с твоим учителем. Профессором Крейном. С ним и ни с кем другим. Думаю, он знает, что с тобой делать.

«Еще одна проблема в мою копилку», — думаю я, поднимаясь на ноги и пытаясь помочь прибраться, но Фамке прогоняет меня.

Смотрю на часы. Я хотела прийти на урок Крейна пораньше, чтобы поговорить с ним, а это значит, что мне придется поторопиться.

К счастью, мне не требуется много времени, чтобы отвязать Подснежницу и вывести ее из конюшни, но затем я вижу Брома верхом на Сорвиголове возле дома, он о чем-то разговаривает с моей мамой.

Черт. Еще я хотела поторопиться, надеясь избежать поездки с Бромом. Не знаю, что ему сказать. Извиниться? Продолжать злиться? Он все еще мой давний друг? Или теперь он другой?

С тяжелым вздохом я сажусь на Подснежницу и направляю ее к ним.

— Доброе утро, — говорит Бром, как будто прошлой ночи не было, как будто последних четырех лет не было. И все же, видя его в черном костюме и пальто верхом на этом великолепном черном жеребце, я не могу сдержать бабочек в животе, особенно когда уголки его рта чуть приподнимаются, привнося немного света в этот каменный взгляд.

— Доброе утро, — киваю я, моя улыбка соответствует его улыбке, хотя, возможно, менее откровенна. Особенно когда мама смотрит на нас так, словно мы две ценные коровы на аукционе.

— Что ж, лучше не опаздывайте на занятия, — говорит она с наигранной улыбкой. — У вас утром один и тот же урок?

Бром качает головой.

— У меня История.

— Манипулирование энергией, — говорю я.

Она выглядит удрученной.

— О, что ж, надеюсь…

— Простите, мисс Ван Тассел? — доносится с противоположной стороны улицы глубокий бостонский акцент. Мы трое оборачиваемся и видим констебля Уэсли Киркбрайда, подъезжающего верхом на лошади с мрачным выражением на лице.

Не каждый у нас появляется день полиция. У меня сразу появляется кислый привкус во рту.

— Да? — говорит она с настороженным выражением лица. — Чем я могу помочь?

Констебль останавливает свою лошадь прямо перед нами, кивает мне и Брому, прежде чем повернуться к моей матери.

— Я расследую инцидент, который произошел прошлой ночью около полуночи. Где вы были в это время?

— Я спала, — говорит она. Потом смотрит на нас двоих. — Мы спали.

Он смотрит на Брома.

— А ты?

— Спал, — говорит он. — Можете спросить моих родителей.

Он вздыхает.

— Я верю тебе, мальчик, — он проводит рукой по лицу, прежде чем выпрямиться, на его лице выражение усталого ужаса. — Никогда в жизни не видел ничего подобного, даже в городах.

— Что случилось? — спрашивает Бром.

Констебль мгновение пристально смотрит на нас, оценивая, затем пожимает плечами.

— Рано или поздно вы услышите. Это станет новостью по всему штату, а может, и по всей стране.

Мой желудок сжимается, лед наполняет вены страхом.

— Что? — шепчу я.

— Прошлой ночью был убит человек из Сонной Лощины.

Мы с мамой ахаем в унисон.

— Где? — спрашивает Бром.

— На ферме Миксов. Найден труп посреди кукурузного поля. Все стебли вокруг места происшествия растоптаны, как будто кто-то убегал на лошади.

— Микс? — повторяю я, мое сердце барабанит в груди. — Кого убили?

— Джошуа Микса. Ему отсекли голову.

Мир, кажется, уходит у меня из-под ног, и я наклоняюсь вперед, вцепившись в гриву Подснежницы. Мама заявляет о своем потрясении, а констебль описывает сцену дальше, но я даже не слушаю.

Джошуа Микс. Мужчина, с которым у меня был роман прошлым летом. Улыбчивый, с добрыми зелеными глазами, пшеничными волосами. Мужчина с нежными руками, который помог мне многое узнать о себе, о том, что мне нравится и чего я хочу, помог