— Но… как же это сделать?

— Очень просто. Для этого тебе придется пожертвовать своим теперешним любовником.

— Конде?!

— Подскажи ему мысль — заняться баронессой де Савуази. О, этот самодовольный павлин сразу же бросится за юбкой, под которую он еще не лазал.

— Но ведь он мой любовник, мадам… по вашему же приказу…

— Ну и что же. Теперь ты останешься без любовника, это разожжет в тебе огонь злости и страсти, и ты с удвоенной энергией возобновишь атаки на Лесдигьера. К тому же, оставшись без любовницы, он и сам станет более покладист.

— А если у Конде не получится? Если она отвергнет его ухаживания так же, как отверг меня Лесдигьер?

— Поменять простого, захудалого дворянина на принца крови, на родственника королевской семьи! Да в своем ли ты уме, Изабелла, какая женщина откажется от этого?

— Ах, мадам, — тяжело вздохнула Лимейль и опустила голову, — не все в этом мире так легко и просто покупается, а ведь есть еще любовь…

— Полно, Изабелла! Любовь… Это только в романах. На самом деле существуют лишь холодный расчет и половые инстинкты. Ужели ты и впрямь думаешь, что эта баронесса влюблена в Лесдигьера или он в нее? Ничуть не бывало. Эта хитрая особа смотрит далеко вперед. Стремительный рост карьеры любовника ее вполне устраивает. Помяни мое слово, этот юноша вскоре станет капитаном, а потом и маршалом Франции. Монморанси богат, знатен и силен, он позаботится о своем любимчике. Я замечаю, кстати, что мой сын Карл тоже весьма благоволит к этому Лесдигьеру. Что же касается его самого, то баронесса де Савуази для него — лишь временное убежище, пристань для любовных утех. Предложи ему в свое время услуги Диана де Пуатье — и он ни минуты не раздумывал бы. Таков путь к власти, и этот Лесдигьер — не исключение.

— Выходит, все мои попытки были заранее обречены на провал?

— Напротив, ведь ему наверняка известно, что ты первая статс-дама королевы. Но есть причина, которая крепко держит его возле баронессы.

— Простите, мадам, но если она не захочет спать с Конде? Что делать тогда?

— Что делают с камнем, который лежит поперек дороги и мешает пройти? Его либо сдвигают в сторону, либо… сталкивают в пропасть.

Лимейль вздрогнула.

— Но, я думаю, до этого не дойдет, — успокоила королева.

— Да, но вдруг Лесдигьер и тогда, когда Конде завоюет баронессу, отвернется от меня?

— Тогда я отправлю тебя к Колиньи.

— А как же Лесдигьер?

— Не беспокойся, я подыщу ему другой вариант.

— Но Конде? После стольких ночей, проведенных вместе, как смогу я сказать ему, чтобы он бросил меня и занялся мадам де Савуази? У меня язык не повернется.

— Ладно. Ты будешь действовать через Матиньона. Как известно, они с Конде друзья, их повсюду видят вместе.

— Ах, я не так близка с Матиньоном, чтобы беседовать с ним на столь щекотливые темы.

— О Иисус Христос и Его двенадцать апостолов! Как же ты меня сегодня утомила, Изабелла! Ну, хорошо, я помогу тебе, так и быть. Я передам мою просьбу Паоле Минелли, она любовница Матиньона, и ей ничего не будет стоить упросить своего кавалера шепнуть несколько нужных слов Конде. Иди и позови ее ко мне.

Стоя за колонной у самых дверей королевских покоев, Изабелла ругала себя в душе за то, что позволила итальянке выполнить поручение, которое было предназначено ей. В самом деле, почему итальянцы? Почему всегда и везде они?

Она подождала, пока Паола Минелли выйдет из покоев королевы, и преградила итальянке путь.

— Вероятно, теперь вы отправляетесь разыскивать господина де Мантиньона? — спросила она пучеглазую иностранку.

— Да, откуда вам это известно? Вы подслушивали?

— Я не имею такой привычки, дорогая моя, — гордо ответила маркиза.

— Тогда чего же вы хотите?

— Исполнить за вас поручение, данное вам королевой.

— Почему я должна вам предоставить честь, оказанную мне Ее Величеством?

— Потому, милочка моя, что я первая статс-дама королевы, а вы всего лишь фрейлина. Я просто хочу переложить ваш труд на свои плечи.

— Я должна посоветоваться с королевой, — упорствовала Паола.

— Вам надоело ваше место при особе Ее Величества? Быть может, вам надоела и ваша жизнь?

Госпожа Минелли оказалась в явном затруднении.

Лимейль сразу же догадалась о ходе мыслей итальянки и поспешила ее успокоить:

— Не волнуйтесь, дорогая, никто не собирается отнимать у вас вашего возлюбленного, у меня и своих хватает. Ну а что касается поручения королевы, то мы выполним его вместе.

— Вместе? — еще больше увеличились глаза Паолы Минелли.

— Ну да. Тем более, что оно напрямую касается меня. Заодно я прослежу, насколько добросовестно выполняете вы возложенные на вас поручения. Первая статс-дама имеет на это право. Итак, где мы можем найти господина Матиньона?

— Там же, где и Конде, — неуверенно произнесла Паола, пожав плечами. — А принца Конде? — в свою очередь спросила она.

— Вероятно, там же, где и всегда — у себя, — тоже пожала плечами маркиза. — Пойдемте дорогая, это тем более кстати, что мне нужно переговорить с принцем Конде.

И обе дамы отправились через галерею, поднялись на этаж выше и вскоре достигли дверей покоев Конде.

Им ответили, что принц и Матиньон заняты важными делами и просили их не беспокоить.

— Но у нас — поручение королевы, — возразила Паола Минелли.

Французский дворянин, стоящий у двери, презрительным взглядом окинул ее с головы до ног:

— Кто из двоих вам нужен?

— Господин де Матиньон.

— Подождите здесь, я спрошу у его высочества.

Это не устраивало Лимейль. Конде мог выйти из комнаты, а ей этого не хотелось. Она удержала караульного офицера легким движением руки:

— Мсье гвардеец, видимо, не совсем понял просьбу фрейлины королевы. Быть может, ему будет более понятна та же просьба, но переданная ему первой статс-дамой Ее Величества?

Услышав родную французскую речь, офицер сразу оживился:

— О мадам, — он поклонился маркизе, — для вас я готов даже оставить свой пост. Итак, вы говорите, вам нужен только господин де Матиньон?

— Вы правильно меня поняли.

Через минуту в дверях показался Матиньон. Обе дамы тут же взяли его под руки и увели подальше, в глубь коридора.

Выслушав необычную просьбу из уст итальянки, Матиньон усмехнулся, покрутил ус, потом спросил у Паолы:

— Кому это надо, прелесть моя? Вам?

— Это нужно не мне.

— Кому же? Королеве? Почему бы ей тогда лично не поговорить об этом с Конде?