Олеся дёргается, но я не выпускаю её щиколотку из рук. Дуем, как обещали, а потом я начинаю слегка массировать напряжённые мышцы. Никогда не понимал фут-фетишистов, но сейчас, глядя на аккуратную ножку Олеськи снова чувствую прилив возбуждения. Андрей устраивается рядом и тоже массирует икру другой ноги. Олеся пьяно шепчет что-то протестующее, но периодически постанывает от удовольствия. Иду пальцами всё выше и выше, и уже через пару минут она как-то отчаянно прикрывает глаза.

Да, девочка, вот так. Тебе просто нужно немного расслабиться и сбросить напряжение!

Глава 52

Олеся

Их руки порхают по моему телу. В голове — сладкая вата. Отголоски сознания как всполохи прогоревшего костра — лишь иногда вспыхивают алым, возвещая об опасности. Вот только другие чувства гораздо сильнее. Томление, расслабленность и острое желание их близости… Мне так хочется, чтобы им, и правда, было не всё равно! Чтобы хоть кому-то в моей жизни было до меня дело!

Слова Андрея впились в мозг острыми когтями.

«Ты уверена, что твой отец ни в чём не виноват?»

Я, ведь, была уверена… Думала, что уверена, но теперь… какая-то часть меня, что всю жизнь пребывала в долгой спячке, внезапно проснулась. Бизнес матери… разве не странно, что её строительная компания так быстро стала успешной? Ведь люди строят своё дело годами, а она… открыла фирму каких-то два-три года назад, и уже получает такие крупные заказы? Мама, ведь, никогда не была бизнес-леди. Всем рулил отец. Что, если ради успеха и прибыли, он решил запачкать руки в чём-то незаконном?

Всю жизнь я верила родителям без оглядки. Ведь они всегда были во всём образцом для меня. От своей новой неуверенности в них и гадких сомнениях, я чувствую, словно предаю маму и папу… Боже, как же хочется просто отключиться от всего и обо всём забыть!

Алкоголь помог. Сперва не хотела пьянеть. Я, ведь, вообще, почти не пью спиртное! Но с каждым глотком я чувствовала, как давящий узел на моём сердце ослабляется и становится менее тяжким. Меня сорвало с катушек, и всё пошло не по плану…

Конечно, я не такая дура, чтобы вот так просто снова поверить этим мужчинам, и я всё ещё хочу от них сбежать… вот только их настойчивые пальцы, что, кажется, массируют каждую напряжённую мышцу в моём теле, не дают вырваться из сладостных объятий порочного забытья.

Никита жадно впивается пальцами в бёдра, потом поднимается выше, и, вот, уже лежит рядом со мной, лаская рёбра… Андрей покрывает поцелуями плечи… Даже не заметила, как он добрался до них.

— Ты такая красивая…

— Я хочу тебя, Леся…

— Я люблю тебя…

— И я. Я тоже тебя люблю…

Их слова словно заклинания фокусников, вводят меня в какой-то транс. Лежу молча, не в силах двинуться и растворяюсь в их жаркой энергетике.

Тело всё помнит. Если разум и пытался забыть и обмануть меня, говоря, что всё это мне не нужно, то тело… обмануть не так просто. Оно — самый неверный союзник в таком отчаянном противостоянии. Пока их поцелуи покрывают каждый потаённый уголок, мне уже кажется, словно я борюсь вовсе и не с ними, а сама с собой. Отчего-то я знаю, что если сейчас прогоню их, то Никита и Андрей не будут настаивать на продолжении. Они просто уйдут, и оставят меня одну. Совсем одну… И мне снова станет плохо и тоскливо. Настолько плохо, что, возможно, я сама приду к ним, чтобы заглушить эту боль… Ведь всё моё естество так отчаянно сопротивляется мысли о том, что те, кто дарил мне такое сумасшедшее блаженство могут оказаться врагами… Нет, я не хочу этого. Не сейчас.

— Вы, правда, меня любите? — шепчу, не открывая глаз.

— Да, — один голос возле моего уха. Жарит кожу частым дыханием.

— Ты самая желанная девушка на свете, — шепчет другой.

В глазах скапливаются слёзы. Мне хочется представить, что я сейчас сплю, и мне снится дивный сон, в котором всё так, как на той картине, которую я нарисовала на даче. Трое тел, сплетённых в диком экстазе. Настолько жарком, что даже ледяная мощь космоса не способна его охладить.

Платье задирается вверх. Я чувствую, как чьи-то губы касаются треугольничка между ног. Перед глазами небольшой вертолёт. Конечности ватные и какие-то непослушные от опьянения…

Другие губы накрывают соски и слегка посасывают каждый по очереди.

Спина выгибается, и меня берут за запястья, заводя их за голову и пригвождая к подушке.

Ноги аккуратно разводят в стороны, и горячий язык касается пульсирующих складок. Меня простреливает мощным спазмом, и с губ срывается стон. Когда язык ласкает набухший клитор, от удовольствия подгибаются пальцы ног. Там, внизу, всё налилось и ноет от жажды разрядки. Дырочку по кругу обводит палец. Собирает выступившие соки и проникает глубже.

— Ах… — срываюсь, стону от удовольствия, чувствуя, как меня расширяют изнутри.

Соски пульсируют от жара. Их тоже продолжают сладко терзать, и я нарочно не открываю глаз, чтобы не видеть, кто где. Мужчина, держащий меня за запястья, переплетает наши пальцы и нападает на губы. Сладкий, долгий поцелуй ловит мои стоны.

Палец внутри движется всё сильнее и резче, и оргазм накрывает меня очень быстро. Я бьюсь и извиваюсь, обхватывая бёдрами мужскую голову. В какой-то момент становится невыносимо остро, я чувствую жжение где-то внутри, в той точке, где давит палец, и в следующий момент мышцы в лоне неконтролируемо сокращаются, и я чувствую, как из меня вырывается фонтан влаги.

Щёки печёт от дикого стыда, но никого, кроме меня произошедшее, кажется, ничуть не смущает. Даже, наоборот, мужчины одобрительно подбадривают меня, продолжая убеждать в том, какая я безумно сексуальная.

С трудом перевожу дыхание, чувствуя сильное головокружение и тяжесть во всём теле. Однако расслабляться мне дают недолго, потому что уже вскоре я слышу, как рвётся фольгированный пакетик, а между ног утыкается нечто другое. Большой, мощный член занимает место пальца, и тут я уже не могу и дальше оставаться с закрытыми глазами.

Распахиваю их как раз в тот момент, когда Никита проникает глубже.