Брюхов вздохнул и, тихо выматерившись, с неожиданной улыбкой признал, что задумка начальства провалилась. Ну, неужели нельзя было поговорить с парнем начистоту, а? Нет, обязательно нужно крутануть комбинацию… Тьфу, до чего же надоели эти игры. Приказ… полковник скривился. Задолбали, уроды! Он так надеялся, что, покинув армию, избавится от кучи уполномоченных идиотов, способных завалить своими «гениальными» идеями любое дело. Наивный. И тут то же самое. И ведь уже не первый раз обжигаются на Николаеве, и все никак не могут сообразить, что в случае с Кириллом, лучшая тактика — честность… Да и жалко парня. Сунут ведь в какую-нибудь историю, и сгинет ни за грош. Стоп… а вот эти мысли нужно убрать подальше. Особенно, перед докладом.

Если Хромов решил, что я выпроводил его из конференц-зала из нежелания делиться какой-то информацией, то он сильно ошибся. Что я и доказал, вернувшись из дома Брюхова, куда оттащил бессознательного полковника под отводом глаз… на всякий случай. Мало ли, а вдруг у него охрана есть?

Вновь оказавшись в зале, я пригласил Аристарха и Вербицкую-старшую… а после недолгого размышления, позвал и Мальцева.

Тихо щелкнул кристалл с записью, утонув в гнезде приемника, и из динамиков послышался ровный, чуть сонный голос нашего недавнего гостя, отвечавшего на мои вопросы. Все четверть часа, что длилась эта «передача», ни один из приглашенных не только ничего не сказал, они вообще не шевелились. А Василиса Тимофеевна, кажется, даже дыхание затаила. Наконец, закончился выводящий из транса отсчет, несколько секунд тишины и… «Очнулись, Олег Павлович?»…

Естественно, особой конкретики в рассказе Брюхова не было, если не считать таковой имя цесаревича, с помощью которого меня пытались вытащить из бункера «для серьезной беседы» и последующего припахивания к делам эфирников. А поводом к беседе должны были послужить некие тревожные сведения о Громовых… которые сам Брюхов обозвал полной профанацией и ложью. Да я и не сомневался. Иначе давно знал бы о любых проблемах от Гдовицкого. Но, в конце концов, бывший полковник больше излагал свое виденье ситуации и, даже утверждая, что ему не нравится затея организаторов втемную втащить меня в разборки с мятежниками в столице, оставался уверен, что цели «начальства» далеки от меркантильных и направлены на благо страны. То есть, иными словами, будь на то воля самого Брюхова, он постарался бы договориться со мной, что называется, «по-честному». И даже не отрицал, что именно он сам сообщил «наверх» о моем нынешнем местоположении. Гадство. А то, что у меня на руках куча народу, за который я несу полную ответственность, это как?! Но нет, «в тяжелый для страны период мы должны отринуть личное!» Тоже мне, комиссар нашелся! Пока инсургенты дербанят столицу и окрестности, верхушка лоялистов, вместо того, чтобы прижать уродам хвосты, крутит какие-то интриги, я, значит, должен воевать вместо них, за их же интересы? Да пошли они лесом!

Кристалл выпрыгнул из гнезда и упал в подставленную ладонь. Спрятав запись в карман, я обвел взглядом присутствующих и… развел руками.

— Вот такие дела, друзья мои.

— Хм… а ты уверен, что этот человек не лгал? — Кто бы сомневался, что рында займет позицию скептика.

— Я не буду утверждать, что в том состоянии солгать нельзя вообще. Но для этого, нужно оставаться в сознании, а вот то, что господин полковник находился в трансе, я могу утверждать со стопроцентной гарантией. У меня есть безотказные способы, чтобы это определить. — Я постарался ответить максимально развернуто.

— Хм… — Рында покосился на Вербицкую-старшую. И та поняла его совершенно правильно.

— Теоретически, изобразить транс так, чтобы гипнотизер не заподозрил подвоха, можно. Но только не в том случае, если сеанс ведет чувствительный эфирник. Некоторые физические параметры, человек просто не в состоянии корректировать сознательно, а возмущения в Эфире не дадут обмануться специалисту. — Не оправдала Василиса Тимофеевна надежд Мальцева, не оправдала…

— Но… не может ли быть так, что он сам верил в то, что говорил? И только… — Задумчиво проговорил рында.

— Хм… вполне возможно. — Неожиданно согласился с ним Хромов. Но тут же добавил, — Но что это меняет для нас? Так или иначе, люди приславшие сего господина, желают заполучить Кирилла для каких-то своих надобностей. А это значит, что наш отъезд находится под угрозой. Так, какая разница, говорил он правду или пел с чужих слов то, что сам искренне считал истиной?

— Но клуб эфирников! Что за чушь?! — Мальцев даже головой покрутил, подчеркивая все свое неверие.

— Хм… так тебя именно это беспокоит? — Фыркнул Хромов. — Уверяю, как раз эта часть рассказа Брюхова — правда, от и до. Говорю как человек, которому неоднократно предлагали стать членом этого самого клуба.

Ну да, ну да… и ведь ни словом не солгал, ярый. С трудом задавив ухмылку, я кивнул, поддерживая Аристарха, тоже немало удивленный вскрывшейся причиной скептицизма рынды. Мальцев и Вербицкая удивленно замерли. Хм… а я думал, что уж кто-кто, а целительница точно в курсе существования этой организации.

— Вы серьезно? — Переведя взгляд с меня на Хромова, осведомился Мальцев.

— Абсолютно. — Кивнул я. — Да и что в этом удивительного, если наше общество прямо-таки пронизано всяческими клубами, союзами, и прочими социально-политическими неформальными организациями? Немудрено, что эфирники тоже не пожелали остаться в стороне. Тем более, что в плане личной силы, большинство из них совершенно ничего из себя не представляет.

— Мы ушли в сторону. — Бросив выразительный взгляд на Хромова, вздохнула Вербицкая. Ну да, насчет личной силы некоторых представителей клуба, я конечно, загнул…

— Точно. — Кивнул я. — Главный вопрос ведь не в том, есть клуб или нет. Дело в попытках неких лиц привлечь меня для решения каких-то своих проблем. Причем, судя по тому, что д о л ж е н был сообщить Брюхов, вести дела честно они не собираются. А кроме того, меня беспокоит еще один момент. А именно, сколько еще человек осведомлены о месте нашего нахождения. Допустим, о бункере, господа эфирники могли узнать от самого полковника. Специально или нет, открыл он им эту информацию, не так важно. Но вот кто именно из эфирников в курсе, и кому еще они могли об этом сообщить?

— Значит, опять бежать? — С тихим вздохом спросила Василиса Тимофеевна… и никто из нас не нашел чем ей возразить.

— Не бежать. — Вдруг усмехнулся Хромов. — А уезжать! До отхода каравана осталось три дня, не забыли?

— У нас может не оказаться этих трех дней. — Покачал я головой. — Стоит Брюхову доложить начальству о неудачных переговорах, и… я не знаю, как они могут отреагировать. А возможности у эфирников немалые.

— Так мы и не будем ждать их реакции, — с явным весельем в голосе, проговорил Аристарх. А увидев наши непонимающие взгляды, хмыкнул. — Ну, подумайте! Почему караван уйдет не раньше, чем через три дня?

— ЭВ спадет до минимально приемлемого уровня. — Пожал я плечами. — До тех пор, выезжать из-под защиты поместья небезопасно для здоровья. И?