Когда его сын Валид пришел проведать халифа, Абд аль-Малик произнес:

При этих словах на глазах Валида появились слезы. И отец сказал ему:

– Что ты ревешь, как молоденькая рабыня? Когда я умру, ты должен выйти на улицу одетым в шкуру леопарда и с мечом на плече. Если кто-то посмеет преградить тебе путь, отсеки ему голову. И пусть только покорному тебе человеку будет позволено умереть в своей постели.

В день смерти отца в Дамаске Валид был провозглашен халифом. В детстве родители относились к нему слишком мягко, почему он вырос недостаточно воспитанным.

Один из придворных рассказывал:

«Однажды я посетил Абд аль-Малика и нашел его в глубокой задумчивости. Халиф сказал мне тогда:

– Я сейчас рассуждаю над тем, кого бы я мог назначить правителем Аравии, но не нахожу ни одного подходящего человека.

И тогда я предложил его сына Валида, но Абд аль-Малик ответил:

– Он недостаточно хорошо говорит по-арабски.

Валид, услышав эти слова, взялся за обучение. Он собрал лучших преподавателей грамматики и занимался с ними у себя полгода. Но это не помогло, напротив, он стал выглядеть еще более невежественным! Отец говорил, что не стоит ожидать многого от Валида. Однажды, уже будучи халифом, Валид ошибся при цитировании Корана с кафедры мечети. Он произнес:

– О, эта смерть положила мне конец!

На что стоявший рядом с ним Сулайман, его брат, шепотом сказал своему двоюродному брату Омару, сыну Абд аль-Азиза:

– Действительно, уж лучше бы так и случилось!»

Однако именно этот халиф развернул Священные войны. При его правлении халифат осуществил значительные завоевания. В 89 году по смерти пророка правоверными были захвачены острова Майорка и Минорка, а в 91 году им покорились крепости близ Каспийского моря. В следующем, 92 году была подчинена вся Испания и Армаил в провинции Синд в бассейне южного Инда, в 93 году Самарканд, земля Согд[125], а в 94-м Кабул и Фергана, земли, находящиеся далеко за рекой Окс.

Во время похода в Сирию, тогда христианскую землю, Валид познакомился с чарующей красотой христианских церквей, прославленных в далеких землях. Это воодушевило его на строительство мечети в Дамаске, настоящего чуда света, мечети, с которой не могла бы сравниться ни одна другая. Для строительства он собрал самых искусных мастеров Персии, Индии, западных провинций и Византии, кроме того, на нужды строительства этого грандиозного сооружения он потратил семилетний доход от земельного налога в Сирии.

Кроме того, он написал своему двоюродному брату Омару ибн Абд аль-Азизу, правителю Медины, с приказом снести старую мечеть, в которой жил Последний пророк, и перестроить ее. В Медину с этой целью отправили деньги, а кроме того – мозаику, мрамор, а также восемьдесят христианских художников, призванных на создание внутреннего убранства.

Будучи халифом, Валид устроил так, чтобы каждый сирота мог пройти обряд обрезания, и назначил людей, ответственных за их воспитание. К калекам были приставлены помощники, а к слепым поводыри. Кроме того, что он сделал для мечети Посланника Господа в Медине, он установил также ежедневное содержание для каждого, кто занимался законами, и для каждого городского бедняка или немощного. Все теперь подчинялось распорядку и всецело контролировалось. Нищенствовать на улице было запрещено.

«Да будет Аллах милостив с Валидом! – сказал кто-то уже после смерти халифа. – Есть ли кто-нибудь, кто так же, как он, завоевал Индию и Испанию, построил мечеть в Дамаске и, бывало, приказывал мне делить между чтецами Корана в мечети Иерусалима тарелки, полные серебра?»

* * *

Первой услугой, которую Хаджжадж оказал Омейядам, был захват и убийство Ибн Зубайра, возглавившего переворот в Медине и провозгласившего себя халифом. Он выставил тело убитого Ибн Зубайра на посмешище толпе, несмотря даже на то, что его мать, дочь Абу Бакра Асма, женщина, которая приносила еду своему отцу и Последнему пророку, когда они прятались в пещере во время исхода мусульман в Медину, умоляла Хаджжаджа позволить ей захоронить тело сына.

Хаджжадж прибыл к Валиду и явился к нему прямо с дороги, в кольчуге, с луком и колчаном за плечами. У них был продолжительный разговор. И вот, пока они все еще говорили, в зал вошла рабыня, что-то прошептала на ухо халифу и, получив ответ, удалилась. Затем она появилась снова, опять что-то шепнула халифу и ушла.

Халиф спросил своего собеседника:

– Знаешь ли ты, кто это был?

– Не имею представления.

И Валид ответил:

– Это была моя жена, моя двоюродная сестра Умм аль-Банин и дочь Абд аль-Азиза. Он послал ее сказать мне следующее: «Что это за прием между арабом в военных доспехах и тобой в простом платье?» Я ответил, что этот араб ты, Хаджжадж. Она настолько испугалась, что вернулась сказать мне, что опасается оставлять меня наедине с убийцей.

Тогда Хаджжадж воскликнул:

– Не обращай внимания на глупость и болтовню женщин, владыка правоверных! Удел женщин – стоять с опахалом при нас, но не заниматься делами. Никогда не доверяй женщине секретов и не рассказывай ничего из того, что замыслил, никогда не позволяй женщине приниматься за то, что за пределами ее понимания, и думать о чем-то большем, чем ее платья. Опасайся советов женщин: они сделают из тебя труса, а их желания превратят тебя в бездельника. Пусть их просьбы касаются только их самих. Проводи с ними мало времени за беседой и еще меньше в постели, если твой разум еще не притуплен, а силы не истощены.

Закончив говорить, он встал и покинул халифа. Валид сразу же отправился в покои Умм аль-Банин и рассказал ей все. И она сказала ему:

– Владыка правоверных, я бы хотела, чтобы завтра он пришел и засвидетельствовал уважение ко мне.

Халиф ответил ей:

– Очень хорошо.

И на следующий день, когда Хаджжадж пришел на прием к владыке, тот велел ему:

– Абу Мухаммед, сходи к Умм аль-Банин.

Но Хаджжадж сказал:

– Владыка правоверных, позволь мне избежать этого визита.

Однако Хаджжадж настоял, и правитель Ирака оправился в покои жены халифа. Она заставила его долго ждать в передней и даже после того, как он вошел, не пригласила присесть.

Наконец она сказала:

– Значит, ты и есть Хаджжадж. Если бы Бог не знал, что ты Его самое подлое творение, Он бы никогда не сделал тебя ответственным за разрушение Храма Господа и убийство женщины с двоими грудными сыновьями, первенцами ислама. Долго жены владыки правоверных должны были снимать с себя свои украшения и продавать их на базаре, чтобы прокормить твое воинство. Без их помощи кто бы оценил твою стоимость выше стоимости чахлого ягненка?