Эл молчала, не зная, что сказать. Эта история… она не могла быть про ее отца. Отец не мог так поступить. Отец…

А что она, собственно, знала о нем, об отце? Этот старик, которого зовут хозяином или батькой-президентом совсем не тот мужчина, который был ее отцом тогда. Что его изменило так? Возможно, ее бегство из дома…

От мыслей стало тошно и страшно. Совсем страшно. Не думать об этом. Вообще ни о чем не думать. Как та книжка из детства, которую заставляли читать? «Горе от ума». Меньше думаешь, спокойнее живешь.

– Спой что-нибкдь хорошее, – тихо попросила она.

И Вася тихо задергал струны…

А француз все не мог понять, зачем она с ним едет. Этот бывший владыка – ее отец, вот зачем. И все сразу встает на место. Все становится просто и понятно, как в индийском кино. И так же бредово, как в этих бесконечных «Зитах-Гитах». Пойдем за бугор, я буду тебя убивать, но сперва сними штаны, я тебя поистязаю. Боги! Да у тебя родинка на жопе, как у меня. О, мой пропавший сын!

Слава усмехнулся мыслям, но тут же снова стал серьезным. Грустные шутки. Интересно, где теперь Эл? Тоже взаперти сидит? Вряд ли. Между дочерью президента, хоть и шлюшкой, и каким-то беспредельщиком разница весомая.

Вот ведь! А Анри все думал, с чего бы это ей за ним так бежать. Не за беспредельщиком она бежала, сутенерская твоя душа, а за папой своим. Бедный француз, ты всего этого так и не узнал. А может, в этом твое счастье?

Слава тут же оборвал себя на малодушной мысли: тоже мне счастье. Если б не его прихоть, жил бы сейчас Анри себе. Хорошо ли, плохо ли, но жил. А связавшись с ним, погиб. За него погиб, за его прихоть.

– Прости, дружище, – тихо прошептал Слава. – Мне надо было послушать тебя раньше.

– Так ты пообещай мне, дядьк, – возник в голове голос француза. – Пообещай, что не предашь меня. Я тебе и так верю, потому что без веры даже беспредельщик жить не может. Но только ты пообещай для душевного покоя.

Да, верил ему француз. Сначала бритоголовому Борику своему верил, а потом ему поверил. Поверил и доверился. И пошел за ним, хоть и знал прекрасно, что на смерть идет. А Слава даже не заметил этого. Вообще ничего не замечал, кроме своих мелких интересов. Теперь вот заметил, да поздно. Как говорила бабушка в детстве, еще задолго до анархии: «снявши голову, о волосах не плачут».

Вот именно, резко одернул себя. Думать надо о другом. О том, зачем пришел сюда, о том, что есть и что будет. А о том, что было, пусть думают те, у кого впереди ничего.

А у него, собственно, что впереди? Слава окинул взглядом комнату. Стол, диван, пара кресел. Журнальный столик. Шкаф с книгами, шкаф с какой-то одеждой, дверь в ванную комнату. Бар.

Слава встал с дивана и прошел к бару. Виски, текила, водка, коньяк… А это что такое? Этикетка ничего не объясняет, она вообще нечитаема. Ну и хрен с ней.

Угловатая бутылка с виски оказалась теплой и приятно тяжелой. Он взял низкий стакан с утяжеленным донышком, поискал лед, насыпал его под самый край и плеснул в стакан виски. От теплой жидкости лед тут же пошел трещинами, издав легкое похрустывание.

Вячеслав переждал, пока щелканье прекратится, взял стакан в руку, пошевелил ледяными кубиками, взбалтывая напиток, и сделал глоток. Прекрасно! Вот теперь можно привести мысли в порядок, отодвинуть чувства на задний план и хорошенько подумать. Только не забыть обиду, не забыть про долг перед мертвыми, а отодвинуть чувства на задний план. Он зол и память хорошая. Главное, чтобы память не мешала.

Араб отпер замок, распахнул дверь и отступил в сторону. Пропускает, улыбнулся про себя хозяин, а как этот клоун там притаился за дверью и сейчас трахнет чем тяжелым по темени…

«Этот клоун», впрочем, нигде не прятался, никого не подкарауливал. Наоборот, тихо-мирно сидел в кресле возле журнального столика, прикрыв глаза. В руке зажимал стакан. На столике рядом стояла ополовиненная бутылка виски. «Не слабо, – подумалось президенту. – И о чем с ним говорить в таком состоянии?»

Вячеслав открыл глаза и вполне трезво посмотрел на хозяина. Тот молча прошел ближе, по-хозяйски уселся в соседнее кресло. Безмолвно следующий за ним араб запер дверь и тихой тенью встал за спинкой кресла, в котором устроился президент.

Хозяин посмотрел на Славу. Тот оценивающе смотрел ему в глаза, потом перевел взгляд на Мамеда. Интересно о чем он сейчас думает? Вячеслав криво ухмыльнулся, видимо, думал о чем-то горько-веселом, и приложился к стакану.

Так, собеседник, похоже, не из разговорчивых. Значит, начинать придется самому.

– Ты искал меня, – тихо заговорил хозяин. – Зачем?

– С чего вы взяли, что я искал вас? – Слава снова приложился к стакану. Пытается скрыть что-то за этим стаканом или просто хочет напиться и забыться.

– Тебя вели. От Нижнего Новгорода тебе помогали добраться до меня. Потому что я этого хотел.

Слава снова пригубил из стакана.

– Зачем?

Хороший вопрос. Ответить прямо или намеком? Или дать ему возможность самому развить мысль?

– Не надо играть со мной в дипломатию, – неожиданно посоветовал Слава. – Я не люблю интеллектуальных задачек. Это, конечно, весело, разгадывать подобные шарады, но если тебе известны условия. А когда условия известны лишь оппоненту, а тебе предлагается готовый ответ типа «ты дурак, раз не понимаешь», то варианта два. Либо чувствуешь себя дураком, либо посылаешь оппонента на хрен. Дураком чувствовать себя я не намерен. Так что, либо вы говорите со мной открытым текстом, либо…

– Пошлешь меня на хрен? – усмехнулся хозяин.

– На хрен не на хрен, а говорить не стану. Дверь сами знаете где, так что надоест сотрясать преамбулами воздух, сможете запереть ее с обратной стороны.

– Смело. А не боишься?

Вячеслав посмотрел на него, как на существо из параллельного мира, которое решило усомниться в форме земли или законе притяжения.

– Чего? – в голосе его звучало превосходство. – Мне нечего бояться. Я все потерял.

«Однако», – слегка удивился хозяин.

– Хорошо, будем говорить начистоту. В конце концов, я пришел к тебе не за тем, чтобы поупражняться в ораторском искусстве. В создавшейся ситуации ты мне нужен как будущий лидер.

– Лидер чего? – Слава пригубил виски.

– Лидер всего. Страны, народа. Человек, который поднимет Россию с колен.

Слава покосился на молчаливого араба.

– А она на коленях?

– Она в заднице, – хмуро отозвался хозяин. – Ее туда вгоняли сотни лет. Все кому не лень. Последним был я, когда объявил анархию.

– Стоп, – оборвал Слава.

– Что? – не понял президент, но отметил загоревшийся интерес в глазах Славы.