— Предательница! — вскипел он, с трудом отмахиваясь саблей от Цинь Хунмянь. Мелькнувший в опасной близости от его лица меч Гань Баобао и вовсе вверг его в полнейшую растерянность.

— Жена, ты… ты подняла руку на меня? — ахнул он, торопливо отступая. — Ты защищаешь этого… этого⁈..

— Прости, Ваньчоу, я сама не знаю, что на меня нашло, — тускло ответила Гань Баобао, опустив оружие. Смятение ее мужа, тем временем, успешно сменилось злостью.

— Зато я знаю! Ты все ещё неравнодушна к этому обманщику! — обличающе завопил он. — Да ты посмотри на него, он даже не ранен, — он указал остриём сабли на спокойно отряхивающего одежду Дуань Чжэнчуня. Замешательство и жалость на лицах женщин вновь сменились негодованием, и они, бок о бок с Чжун Ваньчоу, накинулись на принца.

* * *

Старец в медной маске вновь торжествующе скалился, а его жуткий смех сотрясал воздух грохотом столкнувшихся валунов. Хриплое, с присвистом дыхание вырывалось из его рта, он ещё сильнее клонился на левый бок, с трудом удерживая один из костылей, а одежду старика пятнали потеки свежей крови — бой с государем Да Ли не прошел для него даром. Однако же, глаза неизвестного все ещё горели черным пламенем искренней ненависти. Сам Дуань Чжэнмин по-прежнему глядел с холодной уверенностью гранитной статуи.

«А ты неплох, враг мой,» зазвучал демонический голос старца-калеки. «Но этого совершенно недостаточно. Как думаешь, твой двоюродный внук уже зачат, или все лишь начинается?»

— Скорее, дядюшка! — приглушенно зазвучал из домика-тюрьмы голос Дуань Юя. — Сестрице очень плохо!

«Зелье, что я подлил им в еду, заставляет их страстно желать друг друга,» голос старика был полон торжествующей злобы. «Если они не утолят свое желание через несколько минут, их сердца разорвутся. Ты неплохо держишься, безжалостный мальчишка,» повернулся он к домику. «Продолжай отвергать ласки своей сестры, и ты вскоре убьешь ее.» Он вновь захохотал, довольно ухмыляясь.

Дуань Чжэнмин сорвался с места, кружа вокруг злодея и непрерывно осыпая его пальцевыми техниками, но его напор выглядел много слабее, чем раньше. Старик в маске без труда отражал его атаки, один за другим нанося ответные удары, которые государь Да Ли едва успевал отбивать. Натиск Дуань Чжэнмина слабел все больше, и наконец, правитель замер на месте, поникнув плечами. На его лице отразилась тень искреннего отчаяния. Его противник, напротив, приободрился, исходя кровожадной радостью. Брошенная им стрела пальцевой техники сияла, словно маленькое солнце, но за мгновение до того, как она врезалась в грудь Дуань Чжэнмина и превратила того в обезображенный труп, правитель Да Ли прянул в сторону резвее прежнего, уходя от удара. Техника старца ударила точно в дверь темницы Дуань Юя, с шумом и грохотом разнося ее в щепки.

Дуань Чжэнмин же бросился к своему врагу, двигаясь быстрее мысли, и одним мощным выплеском энергии пробил его защитную технику. Рука государя Да Ли вцепилась в горло старика в маске, и без видимого усилия поняла того над землёй.

Схватка

— Я держу твою жизнь в моих руках, — бесстрастно бросил Дуань Чжэнмин. — Видит небо, я очень близок к тому, чтобы нарушить заветы Будды, и отнять ее. Обещай больше не вредить Да Ли и семейству Дуань, покинь мое царство навсегда, и я оставлю тебя в живых. Иначе, не обессудь: я без колебаний пожертвую чистотой моей дхармы ради семьи.

Звуки потустороннего смеха были ему ответом. Побежденный, неизвестный злодей вовсе не был сломлен — искренняя ненависть в его глазах горела лишь жарче.

«Ты, верно, хотел сказать „ради власти“, враг мой,» заговорил он. «Поступишь со мной, как некогда поступили с моим отцом, бесчестный узурпатор? Убьешь того, кому должен кланяться со всем почтением?»

Тем временем, громкий треск расколотой двери, ведущей в узилище Дуань Юя, привлек внимание всех, сражающихся в поместье четы Чжун. Первыми подоспели четверо израненных телохранителей, сторонясь своих не менее потрепанных противников. Сопровождавший царских охранников Хуа Хэгэнь немедленно метнулся прочь, и вскоре вернулся с благообразно выглядящим старичком, нагруженным тяжёлым деревянным коробом. Обойдя всех остальных по дуге, они прошли в разрушенные двери тюрьмы.

Следом прибыли Дуань Чжэнчунь, две печально глядящие на него женщины, и отставший от них Чжун Ваньчоу, без перерыва изрыгающий злобные ругательства. Последний быстро замолк, увидев выходящего из дверей домика-темницы Дуань Юя, на руках которого лежала бессознательная Чжун Лин.

— Лин-эр, дочка! — заполошно вскричал он, и, подбежав к уложенной на траву девушке, принялся бестолково суетиться вокруг, то теребя склонившегося над ней доктора, то хватая за грудки стоящего рядом Дуань Юя, то невнятно жалуясь на что-то бесстрастно кивающему в ответ Хуа Хэгэню. Его жена, также приблизившись, тихо расспрашивала о чем-то Дуань Юя, и тот отвечал успокаивающим тоном.

— Что ты несёшь, безумный старик? — раздражённо процедил Дуань Чжэнмин, легонько встряхивая все так же удерживаемого им на весу недруга.

«Ты называешь меня старым, враг мой, а ведь я ненамного старше тебя,» торжествующе ответил тот. «Мои седина и раны — дело рук посягнувших на законного государя бунтовщиков… во многом подобных тебе. Они убили моего отца, искалечили меня, и бросили умирать, но я выжил, вопреки всему. Знай же, ложный правитель: мое имя — Дуань Яньцин!»

Глубочайшая задумчивость поселилась на лице Дуань Чжэнмина на долгие полминуты. Внимательно осмотрев своего врага, он медленно поставил его на землю, и разжал удерживающую его горло руку. Назвавшийся Дуань Яньцином не стал искушать судьбу, и, применив технику шагов, метнулся за пределы Долины Ваньцзе длинным прыжком. За ним бросились тучный саблист и женщина с разрисованным лицом. Цинь Хунмянь также поспешила исчезнуть, на прощание бросив сомневающийся взгляд на наследного принца. Один лишь парень в черном замер на месте, не обращая внимания на оценивающие взгляды четверки телохранителей, что были явно не прочь покончить с опасным противником. За мгновение до того, как они начали угрожающе поднимать оружие, молодчик с птицелапым жезлом черной молнией ринулся к группке, стоящей вокруг уложенной на траву девушки, ухватил так и не очнувшуюся Чжун Лин в охапку, и бросился прочь. Раздались возмущенные возгласы Дуань Чжэнчуня и Чжун Ваньчоу, почти одновременно кинувшихся следом.

* * *

Сияющая стрела пальцевой техники настигла негодяя в черном, удирающего с девушкой на плече, у самой земли, и они оба — Чжун Лин и ее похититель, — покатились по свежей траве, сбитые с ног. Оглянувшись на настигающих его мужчин —