сдерживает только неодобрение общественности? – хохотнул он и откинулся назад, спиной на кровать, увлекая меня за собой. – Всегда интересно узнать, каким тебя видят со стороны.

– Ну, меня ты видишь последовательницей Моники, которая вешает тебе лапшу на уши, а сама жаждет власти и денег.

– А ты меня – лжецом, который клянётся тебе в любви, чтобы заставить признаться в твоей природе.

Мы проникновенно уставились друг на друга. Меня первой одолел нервный смех.

– Отличная мы пара, – заметила я. – Мне кажется, стоит внести ясность. Я не демон, и непомерных амбиций у меня тоже нет. Я просто хочу жить, спокойно и никого не трогая. Опционально – счастливо.

– Я знаю. Но почему ты тогда не призналась?

– Я пыталась, Рич! Нам же не давали поговорить. А потом, когда я пришла к тебе с повинной, я услышала твой диалог с мальчиками. И что я должна была делать, кидаться под нож Максу?! Ты сказал, что отдашь меня им, если будут доказательства.

– Я блефовал, – помрачнел он, крепче сживая мои запястья. – Макс почуял в тебе чужую сразу, его род – ищейки с нюхом на монстров. Прости, – он приподнял брови. – Ты не монстр. Но чуйка Макса считает иначе.

– То есть Макс знает…?

– Он почти уверен. Он говорил мне сразу, но я игнорировал это, пока не увидел твои записи. И тогда решился взглянуть на твою душу. Сначала меня охватила оторопь, но потом я понял, что ты, вероятно, напугана, потому не говоришь правды. Что до меня, думаю, с реальной принцессой мы бы не ужились, – ухмыльнулся он.

– Если тебе всё равно, что я иная, зачем ты сказал им об этом? – упрекнула я.

– Я не говорил, это Макс. Я не думал, что он сообщит об этом кому-то кроме меня. Но сегодня я пришёл сегодня как раз вовремя, чтобы вмешаться в его попытки убедить остальных тебя казнить. Опоздай я, быть может, они бы уже штурмовали поместье. Но мне удалось на время посеять в них сомнение в правоте Макса.

– На время…

– Время ценно. Оно даёт возможность придумать, что нам делать.

– О, составить план! Это я люблю.

Ричард страдальчески закатил глаза, но никак это не прокомментировал. Я удобнее устроилась на его плече, успокаиваясь.

– То есть мне не надо ждать от тебя ножа в спину? – уточнила я.

– А мне от тебя?

– Просто ответь, Рич.

– Обожаю, когда ты меня так называешь, – хмыкнул он, приобнимая меня за плечи. – Только ты так сокращаешь моё имя.

Я засмеялась, иронично ответив, что ни один из нас так и не пообещал другому, что не предаст. Какие же мы скользкие ребята! Смех тут же утих, когда я осознала, что удерживает меня от обещания.

– В моей прошлой жизни меня предал мужчина, – сказала я тихо, сама пугаясь собственного признания. – Он многое мне обещал, но в итоге, получив от меня всё, что мог, избавился. Мы с Элен умерли в один момент, но Эдгар случайно притянул мою душу вместо души принцессы. Мне дали второй шанс ценой жизни Элен, потому я должна выжить ради нас обеих. Потому я боюсь доверять, Рич.

Он задумчиво запустил пальцы в мои волосы, рассеянно перебирая их.

– Я понимаю, – наконец, сказал он. – Это странно, но так устроены люди: если наше доверие подводит один человек, мы боимся доверять всему миру. Моника была мне как старшая сестра, все любили её и считали ангелом. Когда она сняла маску, мы долго не могли поверить, что это её истинное лицо. Она притворялась много лет. И в книгах пишут, что чужие все подобны ей.

– Что если мы просто хотим выжить? Что если в книги попали только те, кто сделал себя в истории, а те, кто тихо-мирно жил, просто неизвестны? Если выяснится, что мы обе иномирки, о ком напишут в учебниках: о коварной королеве, подмявшей под себя всё королевство, или о скромной леди, что жила в отдалённой провинции?

Наши взгляды снова пересеклись. Мы позволили себе откровенно выразить сомнения и страхи, и пусть мы ничего не пообещали друг другу в этот раз, на душе стало легче.

– Как тебя зовут? – спросил Рич.

– Зови Элен, я привыкла, – усмехнулась я. – Меня называли Еленой, по сути одно и тоже.

– Что ж, добро пожаловать в наш мир, Елена. Надеюсь, он станет для тебя домом.

Мы потянулись друг к другу, осторожно соприкоснулись губами, будто боялись, что второй мог успеть стать ядовитым. Казалось, мы целуемся впервые – быть может, так и было, впервые целовались настоящие мы, без гнёта недомолвок и сомнений. Это давало почву для откровений, и поцелуи тоже становились откровеннее.

Сердце колотилось, как безумное, когда я чувствовала руки Рича на своей талии. Мы исследовали друг друга, заставляя забыть об усталости и переживаниях этого дня. Его пальцы ласково огладили моё бедро, и я, охнув, подалась ему навстречу, когда он, чмокнув меня в нос, отстранился.

– Не сегодня, – сказал он, и в глазах его блестели весёлые искорки. – День был тяжёлый, надо отдохнуть, ведь завтрашний будет не легче.

Я подавила желание кинуть в него подушкой, но в общем-то он был прав.

– Завтра я пойду в шахты, – сообщила я, подтягивая к себе одеяло.

– Зачем?

– У меня есть план.

Он засмеялся, наклонился, даря мне последнее на сегодня тепло своих губ. Я накрылась одеялом до подбородка, наплевав, что легла в постель в платье.

– Надеюсь, ты всё же идёшь не сооружать костёр для меня, – пробормотала я сонно.

– Я иду воплощать в жизнь другой твой план.

Я удовлетворённо улыбнулась и повернулась на бок. Планы – это прекрасно, ведь наконец-то они начинали работать так, как я рассчитывала. А может, даже и лучше…

Я даже не осознавала, насколько меня вымотали события, и проваливаясь в глубочайший сон, я оценила заботу Рича. Похоже, у меня на лице было написано, что я сейчас вырублюсь. Наконец-то я чувствовала себя в безопасности: теперь, когда мне не надо было скрывать свою суть от ключевых фигур в моей жизни, мне будто стало легче дышать.

Потому проснулась я пусть и поздно, но в приподнятом настроении и преисполненная решимости и энергии. Эве едва удалось отловить меня и заставить позавтракать.