Кажется, в то лето я загадала миллион желаний. Я спрашивала у Игоря:

— Что ты загадал?

А он отвечал:

— Нельзя говорить, не сбудется.

Катились дни золотыми яблоками. Казалось, нет им конца, но вот в мешке лета их осталось совсем немного.

В конце августа за мной приехал папа. Я только тогда поняла, что лето кончилось.

В последний вечер мои друзья устроили мне проводы. Даже диджей смилостивился и допустил меня к музыке. Сказал: «Дерзай! Ты ж у нас продвинутая». Гуляли всю ночь, так что спать мне не пришлось. Игорь грустил, но старался не показывать виду. Я обещала приехать следующим летом, а он сказал:

— Мы, наверное, не увидимся, меня весной в армию заберут.

Что-то кольнуло слева, и я словно очнулась от былой беспечности. Я смотрела на него и думала: «Неужели больше никогда? Никогда не повторится волшебное лето… никогда… никогда… никогда…» — отзывалось с каждым ударом сердца.

Рано утром у нашего дома остановился кортеж мотоциклистов. Нас сопровождали до поворота на шоссе, будто машину президента. Ребята без конца сигналили, наверное, перебудили все село.

Проехали километров тридцать, папа затормозил, и мы еще раз попрощались со всеми. Я видела в зеркало, как мои друзья долго махали нам вслед. Но скоро я перестала их видеть…

Дома меня ожидали новости. Родители получили ордер на новую квартиру. Пока нас с папой не было, мама уже начала паковать вещи. Тишка нервничал, шипел на всех и метался. Во-первых, он страшно не любит, когда мы уезжаем, во-вторых, наверное, чувствовал, что очень скоро ему придется лишиться любимого дома и двора, где его знали и уважали все местные коты и кошки.

Я бродила по комнатам, таким родным и привычным. Стояла на балконе, смотрела на улицу внизу. Скоро, очень скоро я стану самой обыкновенной девчонкой, каких в нашем городе тысячи. Я понимала, что наш особняк требует капитального ремонта. Он, по сути, памятник архитектуры. Но мне было несказанно жаль покидать этот дом.

«Ах, дорогая прабабушка, — думала я, — как хорошо, что тебе не пришлось уезжать отсюда, ты навсегда останешься здесь хозяйкой, и ты навсегда останешься в моей памяти и моем сердце… спасибо тебе».

Мама радовалась. Естественно, в новой квартире у нас будет ровный пол, нормальное отопление, окна без щелей, все, как у людей, одним словом. Но я грустила. Вот если бы мы были очень богатыми, мы бы выкупили особняк, отреставрировали его, и тогда нам не нужно было бы выселяться. Я бы с полным правом говорила: мой особняк, мой балкон… Возможно, это неправильная мечта. Памятник архитектуры не должен принадлежать одному человеку. Эх… не знаю…

В гимназии тоже произошли изменения. Самое главное — Влад уехал в Москву, в какую-то крутую спортивную школу. Что мы теперь без него делать будем?

Но это еще не все: Сева наконец-то завел себе подружку — нашу Аню и, кажется, отстал от меня окончательно. Они нашли друг друга, вот и все, что можно сказать по этому поводу.

Артем вовсе перестал меня замечать. И я была несказанно этому рада.

Наши отношения с Полинкой наладились. Наверное, мы стали старше, я, во всяком случае.

Наша компания поредела. Без Влада в классе стало непривычно тихо. Колька в одиночку просто не тянет. Марта посмеивается над ним и даже изредка подыгрывает. Иногда мы собираемся вместе.

Несколько раз виделась с Аней. Она гуляла с нами, если Севы не было поблизости. Смешно…

Видимо, ее мучил комплекс вины, потому что она наконец-то решилась на разговор со мной.

Аня никогда не страдала многословием, а тут выдала целый монолог: как ей неудобно, вот, она встречается с парнем, а я — одна. Выходит, она в этом виновата, потому что частенько интриговала у меня за спиной. Она очень жалеет. Все так глупо вышло. Нет, Аня никогда не считала меня испорченной, иногда ей казалось, что я не права, то есть она была уверена, что я поступаю неправильно… Бывает трудно доказать что-то другому человеку, особенно если он увлечен только собой и не видит окружающих. А ведь я совершенно не замечала Ани. Да и никто из нас ее в упор не видел. Это так обидно! С Артемом получилось очень нехорошо. Но Аня согласна хоть сейчас подойти к нему и все объяснить.

Я представила себе, как Аня объясняется с Артемом. Представила его самодовольную физиономию, как он делает вид, что с трудом припоминает меня. Покрутила головой:

— Ладно, забудь, — попросила, — я сама виновата. К тому же Артем меня больше не интересует.

— Ты это серьезно? — недоверчиво переспросила Аня.

— Абсолютно.

— А Сева? Что ты думаешь насчет нас с ним?

— Ничего не думаю. — Я ответила совершенно честно. — Да и какое мое дело? — Я улыбнулась.

— Знаешь, — призналась Аня, — от сердца отлегло. Значит, ты меня прощаешь?

— Давно простила. Да я и не обижалась, скорее не понимала. Только это теперь неважно.

В другое время я бы, наверное, похвалила себя. Так было раньше. «Ксюша поступила правильно, Ксюша — молодец…» Я действительно стала старше, и мое второе «я» просто одобрительно промолчало, как промолчала бы прабабушка.

— Ты изменилась, — задумчиво произнесла Аня.

Она не одна так считает. Все говорят, что я изменилась, успокоилась, стала более уравновешенной.

Я отвечаю: «Завязала».

Мы переехали в конце сентября. Наш дом стоит на склоне горы. Чтоб добраться до подъезда, надо подняться по нескольким лестницам. Мы живем выше всех. Окна смотрят прямо на лес. Очень красиво.

Утром к маршрутке я бегу по ступенькам. Довольно забавно. Зато теперь я не боюсь столкнуться с Севой. Я вообще ничего не боюсь.

Целый месяц я ждала весточки от своих новых друзей, и больше всего — от Игоря. Но он почему-то молчал.

Наконец Леся прислала эсэмэску: «Игорь просил передать, что он тебя любит».

У меня дрожали руки, я заплакала, потому что не знала, что мне делать с этой любовью. Я не знала, почему Игорь таким странным образом объяснился мне в любви. Не перестаю удивляться парням, вечно они все делают не так.

Я позвонила Лесе и постаралась выспросить подробности. Но подробностей не было. Игорь попросил, она передала. Все.

— Так скажи ему, чтоб позвонил! — потребовала я.

— Нашли себе посредника, — ворчливо ответила Леся, но пообещала.

Я ждала еще несколько дней и дождалась. Он позвонил вечером на мобильник.

— Здравствуй, Ксюша, — так странно звучал его голос в трубке. Я узнавала и не узнавала.

— Помнишь такого Игоря? — спросил он.

— Конечно. — Я страшно обрадовалась и, как бывает в такие минуты, совершенно не знала, о чем говорить: я переживала, что ему ужасно дорого звонить на мобильник, это же другая страна… мысли путались, хотелось многое сказать, но…