23 (11) апреля 1878 года, полдень.

Ирландия, Дублин, Дублинский замок.

Виктор Брюсов, без пяти минут король Ирландии

И вот наконец свершилось. То, что восемь месяцев назад казалось абсолютной авантюрой, стало свершившимся фактом. Мы — то есть я и сопровождающие меня лица — степенно следуем верхами по кривым улочкам старой части Дублина в направлении замка. А местные жители, бросая в воздух чепчики, шляпы, береты и прочие картузы, приветствуют меня и одетых в зеленый «лесной» камуфляж ирландских королевских стрелков.

На плече у каждого из них новейшая русская винтовка Мосина с откидным игольчатым штыком. Эти стрелки — не просто моя охрана, но и символ того, что свобода добывается с боем, но ничего не стоит, если добывший ее народ не хочет или не может ее защитить. А «мосинка», как мне кажется, займет свое законное место на новом ирландском гербе, как символ добытой свободы. Винтовка бойцам очень понравилась. Единственное, на что жаловались мои офицеры — так это на неудобный откидной штык, который невозможно использовать для хозяйственно-бытовых целей, в отличие от ножевого штыка винтовок Маузера, с которыми они начинали свое обучение. И штыковые схватки на этой войне можно было пересчитать по пальцам. Обычно наглов громили и доводили до полной деморализации частым и метким ружейным огнем еще до того, как они могли броситься в штыковую атаку.

Кроме единообразно вооруженных и экипированных королевских войск, на улицах полно вооруженных людей в штатском, часть которых имеет при себе винчестеры и револьверы Кольта (это из нелегальных поставок фениям, якобы от американских спонсоров), а часть вооружена трофейными британскими винтовками Пибоди-Мартини и офицерскими револьверами. И все эти люди выражают мне бурное одобрение, крича во всю глотку: «Да здравствует король Виктор Первый!» Правда, до арабо-латиноамериканского выражения эмоций в виде беспорядочной пальбы в воздух дело все же не дошло. Не тот здесь менталитет. Эти люди, бойцы подпольной ирландской королевской армии — главная опора юного Ирландского королевства и они же — главная угроза его существованию.

Опорой королевства эти люди являются потому, что сами по зову сердца взяли в руки оружие, чтобы защитить даже не саму свободу, а лишь надежду на ее получение. Без их помощи десант малочисленных королевских регулярных частей, скорее всего, не выдержал бы ударов британских войск. И молниеносная операция вылилась бы в затяжные боевые действия с участием российской, югоросской и, возможно, германской армии. Правда, надо отметить, что британские власти сами сделали все возможное для того, чтобы раздуть из тлеющих углей недовольства и молчаливого сопротивления яркое пламя ненависти ко всему английскому.

Дело дошло до того, что меня радостно приветствуют даже местные протестанты, отнюдь не одобрявшие той кровавой вакханалии, которую развернуло тут британское армейское командование. Ведь некоторые из них пострадали от репрессий британских вояк. Надо сказать, что две трети приговоренных к смерти заключенных тюрьмы в Слайго были как раз высокопоставленными протестантами. При этом, насколько я понимаю, основаниями для их ареста являлись лишь необоснованные подозрения нескольких параноиков из-за того, что те недостаточно верноподданно приветствовали «решительность» британского командования в ходе подавления ирландского мятежа. Из исторических аналогий мне на ум приходят только безумие ежовских репрессий и действия гестапо после покушения на Гитлера. Хотя благодаря этим действиям британских властей ко мне сейчас лояльно большинство образованных людей Ирландии, вне зависимости от их национальной и конфессиональной принадлежности. Государство, господа и товарищи — это не король, не президент, и даже не парламент, который легитимизирует их действия. Государство — это бюрократическая машина, состоящая из таких вот образованных людей. Когда власть, образованный класс и народ чувствуют свое единство и общность интересов, то это государство является здоровым, способным к быстрому и продолжительному поступательному развитию. Стоит из этой троицы выпасть одному элементу, тогда и возникает революционная ситуация.

Впрочем, некоторые из этих образованных протестантов были с англичанами до самого конца, несмотря на всю кровь и грязь, связанную с правлением британцев. И именно они являются для меня сейчас самой большой головной болью. Те из них, кто непосредственно участвовал в репрессиях, получат свое на специальных судебных процессах, а их родственники будут депортированы из Ирландии. А вот что делать с теми, кто молчаливо поддерживал англичан и отказывал в поддержке и помощи тем членам семей арестованных по подозрению в мятеже, которых британское «правосудие» выкинуло из дома? Уже завтра эти люди приползут ко мне на брюхе и будут убеждать меня в том, что они всю жизнь были сторонниками независимости. Но пусть не стараются — прощения им не будет.

С ними же связана и другая опасность для Ирландского королевства. У многих патриотов чешутся руки с процентами вернуть все кровавые долги и протестантам-лоялистам, и взятым в плен британским солдатам, и присланным из Лондона чиновникам. Короче, всем сразу, оптом и по верхней планке. Тогда машина репрессий развернется в противоположную сторону. Самозваные королевские трибуналы, образованные на основе ячеек фениев, будут вершить суд и расправу, причем достаточно будет лишь вписать в бланк обвинительного приговора фамилию подозреваемого. А потом осужденных поволокут на круглосуточно работающие на площадях гильотины. Нечто подобное мир уже видел во время якобинского террора Великой Французской революции.

Таким образом, партизанская стихия, которой пропитаны иррегулярные части, представляет величайшую опасность для государства. Но это только с одной стороны. А с другой стороны, это пример самоорганизации народа и возможный ответ на повторную попытку оккупации Ирландии Британией. Не так-то просто решиться на вторжение, если знаешь, что тебя там ненавидят все, от стариков до младенцев, и в случае войны каждый боеспособный мужчина будет сражаться не на жизнь, а на смерть, и не важно, в составе ли регулярной армии, партизанских формирований или в полном одиночестве.

Но вот извилистая, как змея, улица привела нас к воротам Дублинского замка. Каждый из встречающих меня горожан имеет в своей одежде какую-нибудь зеленую деталь, кто во что горазд. Если у нас на Первомай во времена моего детства все пятнали себя кумачом, то здесь такая же страсть к зеленому цвету, который для ирландцев является национальным символом. Я знаю, что эта традиция имеет очень давние корни, не зря же с древности Ирландию называли Зеленым островом. Да здравствует зеленый цвет, цвет лесного камуфляжа, наилучший цвет для доблестного ирландского воинства!

Прямо в воротах, меж раскрытых створок, под охраной двух улыбающихся кубинских спецназовцев команданте Рагуленко на коленях стоит лорд-лейтенант Ирландии Джон Уинстон Спенсер-Черчилль, 7-й герцог Мальборо, дедушка того самого «британского борова», который обессмертил эту аристократическую британскую фамилию.

Из-за пышных седых бакенбард лорд Мальборо, которому недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, похож на страдающего от недоедания и облезлого британского льва, и, видимо, это сходство немало веселит собравшуюся публику. Желая показать товар лицом, спецназовцы отгоняют от бывшего представителя британской короны уличных мальчишек, которые норовят запустить в лорда-лейтенанта то огрызком яблока, то тухлым яйцом.