Победы авиации англичан в Бискайском заливе сопровождались их сокрушительными ударами на суше. Третий раз мы слышали по коротковолновому приёмнику о неоднократных бомбардировках Гамбурга британской авиацией. Судя по сообщениям, наиболее разрушительные воздушные налёты происходили в предыдущую ночь, когда половина города превратилась в пожарища. Я видел, как после этого известия лицо Зигмана стало смертельно бледным. В этот день он не прикасался к еде, уединившись в своём углу за занавеской. Все сочувствовали командиру, поскольку знали, что его семья проживала в Гамбурге – жена, дети, а также родители. Когда после бомбёжки в Гамбурге потухли пожары, выяснилось, что 41 тысяча его жителей погибла и более 600 тысяч остались без крова.

1 августа. Удалившись примерно на 400 миль от побережья Чесапикского залива, мы рискнули направить в штаб радиограмму: «Спецзадание выполнено. Ждём новых указаний. Нуждаемся в топливе. 27 С. Ш., 68 3. Д. «У-230».

Через три часа после нашего радиосеанса два четырехмоторных самолёта внезапно свалились на нас с неба. Мы в замешательстве произвели срочное погружение. Вокруг грохотали разрывы авиабомб. В этот день мы уходили под воду ещё четыре раза. Было ясно, что радиограмма спровоцировала активизацию поисковых операций авиации США. С наступлением ночи мы получили приказ следовать на юг через Карибское море в район восточнее Подветренных островов. Там нас должна была заправить подлодка-танкер «У-459».

Через два часа Ридель дешифровал личную радиограмму из штаба: «У-230». Зигману. Семья в безопасности. Все здоровы. Вывезены за город. Дениц». Эта радиограмма значила для командира и команды больше, чем награда за успешное выполнение задания.

Мы продолжали осторожно следовать на юг. Стали привычными срочные погружения и атаки самолётов. Затем 3 августа мы получили из штаба радиограмму, самую важную с начала перелома в подводной войне в пользу союзников. «Всем подлодкам, патрулирующим в море. Немедленно выключить «метокс». Противник перехватывает его сигналы. Хранить радиомолчание до дальнейших указаний».

Предупреждение штаба поступило на «У-230» вовремя. Но оно оказалось слишком запоздалым для почти сотни наших подлодок, потопленных до него. Мы вдруг осознали, что в своих попытках спастись прибегали к устройству, которое раскрывало наши координаты столь же явно, сколь горящие лампочки высвечивают рождественскую ёлку. Недели и месяцы мы посылали противнику приглашения на свои собственные похороны. Новость была чудовищной. Она делала наше выживание ещё более проблематичным.

С облегчением мы выключили «метокс» и продолжили движение на юг. Однако надежды на возвращение в порт стали призрачными, когда выяснилось, что подлодка-танкер не отвечала на вызовы штаба.

В эти дни в начале августа 1943 года «У-230» трижды меняла курс в попытках выйти на подлодку-заправщик. И каждый раз она не являлась на место встречи, обрекая нас на бесцельное блуждание. Каковы бы ни были причины этих мистических неявок, наше положение ухудшалось, поскольку с каждым днём запасы солярки на лодке сокращались. 9 августа наше долгое, изнурительное ожидание было прервано новой трагедией. Опять она коснулась трёх наших лодок. Началось с радиограммы, перехваченной с подлодки, которая беспомощно крейсировала в 400 милях от бразильского порта Ресифи: «Атакованы самолётом. Имеем серьёзные повреждения. Не можем погрузиться. «У-604». Чтобы спасти команду лодки, штаб приказал «У-172» и «У-185», находившимся недалеко от катастрофы лодки, идти на помощь. Радиомолчание вокруг инцидента длилось около 30 часов. Затем 11 августа Атлантику пересекла радиограмма: «Атакованы самолётом. Имеем повреждения. «У-172». И всего лишь через несколько минут – другая радиограмма: «Атакованы „либерейтором“. Тонем. «У-604». Третью радиограмму мы перехватили примерно через час: «Спасли экипаж «У-604». Сбили самолёт. Имеем повреждения. «У-185».

Из последующих радиограмм выяснилось, что «У-172» тоже приняла на борт часть экипажа «У-604». «У-185» помогла ей произвести поспешный ремонт. Затем обе лодки начали переход в порт базирования протяжённостью в три тысячи миль. «У-185» не вернулась. 24 августа она была потоплена атакой с воздуха.

К 13 августа на «У-230» осталось всего лишь две тонны солярки. Мы находились в 300 милях к востоку от Барбадоса. В полдень получили по радио координаты места и время встречи с новой лодкой-заправщиком «У-117» в сетке квадрата ДР-64. Встреча должна была произойти 17 августа. Чтобы не выдавать себя, мы двигались днём в погруженном положении на малом ходу в целях экономии энергии аккумуляторных батарей. Ночью следовали в надводном положении с умеренной скоростью, расставаясь с каждым литром солярки, словно с собственной кровью. Тем не менее мы прибыли в заданный район точно в назначенное время. Лодка медленно крейсировала там, пока не израсходовала всю солярку. Затем, беспомощно дрейфуя, мы заметили чёрное пятнышко в нескольких милях от себя. Оно осторожно продвигалось по направлению к нам. Но вместо встречи с заправщиком мы поздоровались с нашим старым другом Дальхаусом с «У-634», лодкой, которая в этот день тоже должна была заправиться от «У-117».

Заправщик так и не прибыл. Почти через два дня напряжённого ожидания Дальхаус и Зигман договорились, что «У-634», сохранившая ещё 15 тонн солярки, пройдёт 150 миль в западном направлении и затем сообщит в штаб о нашем положении. Таким образом, мы останемся в безопасности, даже если союзники перехватят радиограмму и сконцентрируют силы в месте её передачи.

«У-634» ушла. Несколько часов мы оставались на прежнем месте, ныряя под воду при приближении противника. Через десять часов ожидания мы перехватили радиограмму Дальхауса в штаб. Затем стали ждать ответа из штаба с ещё большим нетерпением. Он пришёл 20 августа, породив новые надежды: «У-634». Поделиться соляркой с «У-230». Обоим подлодкам двигаться в квадрат ДФ-91, 27 августа заправиться от «У-847». Возвращаться на базу по кратчайшему маршруту».

Через 46 часов отсутствия Дальхаус наконец вернулся. Чтобы избежать риска заправки днём, обе лодки нырнули под воду и стали дожидаться заката солнца. В сумерках мы всплыли и получили свою часть солярки с «У-634». Обговорили также планы встречи с лодкой Дальхауса и заправщиком через пять дней. Затем обе лодки расстались.

Тихой спокойной ночью мы взяли курс на восток. Днём двигались в погруженном положении, пока не добрались до середины Атлантики. Здесь преследование с воздуха прекратилось. Ночью 27 августа мы прибыли к месту встречи с заправщиком и стали высматривать знакомые силуэты. Уже утром заметили три рубки на спокойной поверхности моря. Когда все лодки собрались в одном месте, из-под воды появилась надстройка большой лодки-заправщика «У-847». С её появлением нас стало пятеро. Мы поприветствовали «У-634» и «У-415», поздравили «У-172», спасшую половину экипажа «У-604».

Встреча 5 подлодок таила большие опасности. Нам оставалось надеяться, что противнику не удалось о ней узнать. «У-634» и «У-415» не стали терять времени. Они пристали к бортам заправщика и стали выкачивать из него солярку. Через несколько часов Дальхаус передал топливные шланги нам и «У-230» приняла 15 тонн драгоценного топлива. Вскоре «У-415» закончила заправку и уступила своё место «У-172». Когда «У-415» отходила, мы пожелали ей безопасного возвращения в Брест. Я бы добавил к этому слова молитвы, если бы был пророком, потому что через семь месяцев стал капитаном «У-415».