утвержденной диспозиции главных сил, должен прикрывать флагман со стороны левого борта.

Капитан 2-го ранга Спиридонов испытывал по этому поводу смешанное чувство удовлетворения и досады.

Присутствие командующего флотом на борту любого корабля всегда создает лишние хлопоты и напряжение у всего экипажа, в первую очередь у командира. Но, с другой стороны, разве это не огромная честь командовать флагманским кораблём флота во время такого перехода, который предстоит завтра? Тем более, что после переоборудования в штабной корабль в 1940 году на эсминце был развёрнут современный и мощный узел связи и управления. И, конечно, с «Якова Свердлова», не очень заметного эсминца, командовать таким количеством боевых кораблей и транспортов было бы куда надёжней, чем с «Кирова», который наверняка немцы будут бомбить на всём пути от Таллинна до Кронштадта. Да и в Кронштадте наверняка тоже...

Эсминец уменьшил ход, войдя в водное пространство между островами. Там на якоре уже покачивалось более двух десятков различных судов и боевых кораблей. С другой стороны, за небольшим мыском, также торчал частокол мачт и труб.

Капитан 2-го ранга Спиридонов перевёл телеграфы на «Стоп» и приказал отдать якорь. Хотя здесь, между островами, волна была гораздо меньше, но всё-таки достаточно большой, чтобы нещадно мотать тонкий как веретено корпус бывшего «Новика», вздымая его вверх и вниз и бросая с борта на борт.

19:35

Капитан парохода «Элла» Лепни с тревогой смотрел на выбитые в рубке стекла — результат взрыва немецкого снаряда, когда пароход принимал раненых в Купеческой гавани. Пароход отошёл на рейд, где стоя на якоре продолжал приём раненых и здоровых, словом, всех, кого подвозили баржи и катера.

Пароход «Элла» грузоподъёмностью 1523 БрТ был построен в Швеции в 1904 году и назван «И.Д.С.Адольф». В 1937 году судно было приобретено Эстонией, а в 1940 году вместе с Эстонией национализировано.

С началом войны пароход был мобилизован, обращён в военный транспорт с присвоением бортового номера 530 (ВТ-530) и передан в распоряжение КБФ.

«Элла» совершила несколько рейсов на Ханко и острова Моонзундского архипелага и даже однажды, впрочем безуспешно, использовался командованием в качестве судна-ловушки.

В Таллинне доктор Смольников приказал приспособить пароход под плавгоспиталь, выделив для сопровождения раненых 3-х врачей, 4 медсестры и 6 санитаров. Это было явно недостаточно, поскольку на 19:00 пароход уже принял 693 раненых и 212 военнослужащих армии и флота из самых разных частей. Итого: 905 человек, набитых в трюмы и между палубами.

Раненые продолжали прибывать, но их уже регистрировали не столь тщательно, поскольку проблемой было их размещение. У молчаливых эстонцев из команды «Эллы» не хватало духу гонять обратно в гавань или к другим транспортам катера и лихтеры с ранеными, которых накрывало волной, кружило как щепки в водоворотах, било кранцами о борта транспортов, в то время как раненые страшными неподвижными куклами лежали в их грузовых отсеках в мокрых, пропитанных морскою водой бинтах.

19:50

Капитан-лейтенант Григорий Мигула — командир спасательного судна «Нептун» — стоя на качающемся мостике, давал команды на руль, пытаясь подхватить на буксир лагом баржу с ранеными, которая дрейфовала, грозя ежесекундно перевернуться под ударами волн.

Баржу тащил на буксире какой-то рейдовый катер. Очередным ударом волны конец оборвало, катер унесло куда-то в сторону, баржу накрёнило и понесло к берегу.

С «Нептуна» кинули на баржу спасательный конец, но, видимо, на барже были только раненые — никто конец не принял.

Дав задний ход, Мигула снова подвел спасатель к вздымающейся барже и на неё спрыгнул с «Нептуна» матрос Дорошенко, таща за собой трос, который он ловко накинул на ржавые и покосившиеся кнехты баржи. На «Нептуне» завернули конец троса на шпиль и стали подтягивать баржу к борту...

Спасательное судно «Нептун» — однотипное с «Сатурном» — было также построено на Балтийском заводе в Ленинграде в 1940 году для ЭПРОНа и мобилизовано флотом с началом войны. В отличие от «Сатурна», на «Нептун» был назначен военный командир. И также, как и его собрат, «Нептун» с первых же часов войны не знал ни минуты покоя.

Катастрофа отряда Ивана Святова, когда погиб «Гневный», затонул тральщик, подорвался «Гордый», а крейсер «Максим Горький» лишился носовой части, втянула спасательное судно «Нептун» во Вторую мировую войну. «Нептун» буксировал тяжело повреждённый крейсер на долгом и трудном пути от места катастрофы до Таллинна, а оттуда до Кронштадта.

Он носился как пожарная машина из конца в конец Финского залива, спасая экипажи тонущих кораблей и судов, снимая с погибших кораблей ценное оборудование, буксируя подбитые тральщики, сторожевики и «морские охотники», сам постоянно рискуя подорваться на мине или стать добычей немецкой авиации...

Баржу с ранеными удалось подтянуть к борту «Нептуна» и пришвартовать её лагом к спасателю.

Капитан-лейтенант Мигула оглянулся: ближе всех к нему покачивался на якоре транспорт с бортовым номером 530. И «Нептун» направился к нему...

20:00

Будучи свободным от вахты в машине, матрос Дубровский встал на подачу снарядов к орудию №4 на эсминце «Калинин». Все три «новика», работая машинами на месте, посылали залп за залпом по Вышгороду, уже занятому противником. Огнем руководило какое-то «большое начальство» с «Артёма». Уже давно старые «новики» не вели столь интенсивного артиллерийского огня из своих изношенных орудий. Особенно всех беспокоили откатники орудий. Но тем не менее всё шло хорошо и слаженно. Дубровский считал залпы: 10, 15, 18, 20...

А на причалах шумела и бесновалась солдатско-матросская масса, как в фильмах про Октябрьскую революцию. Прибыв из Купеческой гавани в Минную, воинские части обнаружили, что к сходням транспортов пробиться совершенно невозможно и им, вероятно, придется оставаться на причалах до прихода немцев, которые уже били с высоты города по причалам из танковых орудий, ротных миномётов и даже пулемётов. С закрытых позиций по рейду продолжала палить дальнобойная артиллерия противника. Залпы эсминцев по крайней мере заставили откатиться те немецкие части, которые хотели прорваться к побережью...

Выпустив 25 залпов, «новики» прекратили огонь. Дубровский решил, что сейчас все три корабля уйдут, как и было задумано, на внешний рейд. Но, видимо, в последний момент дрогнуло сердце у адмирала Ралля, глядевшего с мостика «Калинина» на обречённую толпу на причале, потому что все три корабля неожиданно развернулись и пошли кормой вперед к стенке.

Не подавая швартовы, работая машинами, эсминцы перекинули сходни с кормы на берег и солдатская масса бросилась по ним к спасательным палубам. Солдаты бежали, наверное, уже ничего не видя, роняя винтовки, срываясь в воду, повисая на леерах, спотыкаясь и падая на палубе,