глядя на моряков безумными красными глазами. Многие были легкоранеными. «Калинин» принял примерно 250 человек. Другие, наверное, столько же. Взять больше не было никакой возможности. По сигналу с «Калинина» эсминцы дали ход, сходни упали в воду вместе с теми, кому не повезло. Такова жестокая логика всех эвакуаций.

Принятых на борт отправили в нижние кубрики. Матрос Дубровский, уже по собственному опыту зная, что во время войны нет более опасного и ненадежного места, чем эскадренный миноносец, с некоторым удивлением обнаружил, что солдаты после многодневных непрерывных боев наконец ощутили себя в полной безопасности. Некоторые, повалившись прямо на линолеум кубриков, тут же заснули. Другие стягивали сапоги, раскручивали обмотки, разворачивали мокрые портянки, вздыхали, что нельзя курить. А некоторые курили, закрывшись с головой шинелями и надрывно кашляя...

Набирая ход, «Калинин» направлялся на внешний рейд, ведя за собой «Артём» и «Володарский».

20:10

На мостике «Калинина» адмирал Ралль горестно вздохнул. Капитан 1-го ранга Александров встревоженно посмотрел на флагмана.

Адмирал, опёршись о поручни мостика, смотрел куда-то через моросящий дождь. Начальник штаба взглянул в том же направлении и понял всё...

«Амур»!

Старый минзаг как-то странно дрожал, стоя на бочке, как бык перед последним ударом тореадора. И на глазах оседал в воду с небольшим креном на левый борт.

Прибуксированный в Таллинн в первый день войны уже несамоходный «Амур» активно участвовал в обороне города. К его высоким бортам швартовались и сторожевики, и подводные лодки, и катера, и буксиры. На нем размещались подводники, катерники, морские пехотинцы, штабы дивизионов морских охотников, тральщиков и штаб самого адмирала Ралля. Адмирал даже подумывал о буксировке «Амура» обратно в Ленинград, но потом от этой затеи отказался. В создавшейся обстановке буксировка такого большого несамоходного корабля обрекала на верную гибель и его, и буксировщик. Решено было подорвать корпус ветерана минной войны на Балтике и затопить его в гавани.

С мостика «Калинина» было хорошо видно, как верхняя палуба «Амура» ушла под воду. Над поверхностью остались торчать только давно бутафорские трубы и мачты, на которых полоскался флажной сигнал «Погибаю!».

Адмирал Ралль с трудом отвёл взгляд от этой картины, заметно помрачнев от нахлынувших воспоминаний...

«Новики», ведомые «Калининым», подошли к западному побережью южной оконечности острова Найссаар и, развернувшись, дружно прогремели якорными цепями.

Адмирал Ралль приказал приготовить катер. У него ещё было очень много дел.

20:15

Майор Крылов — помощник начальника штаба X армейского корпуса — фактически весь день «грузил» своё начальство — генералов Николаева, Березинского и военкома Москаленко — на штабное судно «Пиккер», с которого они должны были позднее перебраться на крейсер «Киров».

Майору помогали солдаты комендантского взвода, с которыми затем ему было приказано отправиться на «Виронию».

Закончив все дела на «Пиккере» и приказав солдатам следовать на «Виронию», майор выпил стакан чая в кают-компании штабного судна и также поспешил на транспорт.

Сойдя на причал майор, к своему удивлению, увидел стоявшего там адмирала Трибуца в окружении штабных офицеров. Крылов хотел пройти незамеченным, но командующий его увидел и неожиданно спросил: «Майор Крылов, вы чем сейчас заняты?»

Взяв под козырек, Крылов доложил, что направляется на «Виронию» согласно предписанию.

— На «Виронию» вы ещё успеете, — прервал его адмирал. — Попробуйте сейчас проскочить в Русско-Балтийскую и Беккеровскую гавани. Проверьте, как там идет погрузка войск, а главное, выясните, не пришли ли туда два транспорта — «Тобол» и «Вторая пятилетка». Из-за артобстрела и пожаров они ушли из Купеческой гавани и неизвестно где сейчас находятся.

Ездить по гаваням майору в данных условиях совершенно не хотелось. Вполне можно было нарваться на огонь, а то и угодить в плен.

Однако деваться было некуда. Повторив приказание, Крылов попросил у Трибуца машину. Машины не оказалось, но нашелся мотоцикл с матросом-водителем, которых адмирал передал в распоряжение Крылова. Кроме того, он послал с ним одного из своих порученцев — капитана Николаева.

— Постарайтесь как можно быстрее доложить мне обо всем по телефону,— приказал Трибуц напоследок.

Майор Крылов плохо представлял себе откуда он сможет позвонить адмиралу.

Неизвестно, как они проскочили по припортовым улицам, не сломав себе шею о разбросанные вокруг обломки, брёвна и куски арматуры; как не угодили под какую-нибудь пулемётную очередь и шальной снаряд. Осколки свистели над головами, стуча по стенам построек. Близкие взрывы обдавали их комьями грязи, штукатурной и кирпичной крошкой. Крылов устроился в коляске, капитан Николаев на заднем сидении, а матрос-водитель, к счастью, оказался асом своего дела.

«Вторая пятилетка» ещё грузилась, а «Тобол», как удалось выяснить, только-только отошёл от стенки. Крылов мог видеть громаду транспорта, выходящего на рейд через целый лес всплесков от немецких снарядов.

Решено было в Минную гавань не возвращаться. Доложить адмиралу обстановку по телефону и уходить прямо из Русской гавани на каком-нибудь транспорте. Скажем, на той же «Второй пятилетке».

В полуразрушенном и горевшем здании диспетчерской удалось найти каким-то чудом ещё работавший телефон. Целую вечность дозванивались до «Пиккера». Решили даже, что штабное судно уже отсоединилось навсегда от береговой телефонной линии. Наконец ответил телефонист командующего, а через мгновение взял трубку и сам адмирал.

Крылов доложил ему обстановку: «Тобол» уже ушёл, «Вторая пятилетка» заканчивает погрузку. Беспорядок полный. На пирсах скопилось огромное количество людей. Их посадкой на транспорты практически уже никто не руководит.

Трибуц слушал майора не перебивая, а затем сказал: «Хорошо, быстро возвращайтесь» — и положил трубку.

Это был сюрприз. Меньше всего на свете майору Крылову хотелось возвращаться в Минную гавань по тому маршруту, по которому он прибыл сюда. Тем более, что капитан Николаев категорически это делать отказался, уверяя, что адмирал Трибуц лично приказал ему садиться здесь на любой транспорт и явиться на службу уже в Кронштадте. Ему было легче, а Крылов получил прямой приказ возвращаться. Майор взглянул на матроса: что скажет он? Матрос был, видимо, из неунывающих удальцов. Он рассмеялся и сказал:

— Да не расстраивайтесь, товарищ майор. Как сюда приехали, так и обратно уедем. Немец-то по укрытиям сидит от артогня кораблей. Никогда в нас не попадёт.

И стал заводить мотор мотоцикла, жестом руки приглашая Крылова обратно в коляску.

20:25

Капитан Виноградов вздрогнул и съёжился от страшного взрыва, раздавшегося за кормой «Тобола». Виноградов выскочил на крыло мостика и обернулся назад. Над берегом встал огненный смерч, окутанный оранжевым дымом, который, формируясь в огромную поганку, поднимался к свинцовым тучам. Пламя волной побежало вдоль берега. Стоявшие на верхней палубе бойцы, подчиняясь уже выработанному инстинкту,