физического вреда, раз больше мне нельзя попадаться.

Я просто его уничтожу.

— Друзья мои, вам запомнится этот день, когда вами чуть не был пойман Булатов Андрей, — хохотнул я, и сел в машину к брату. Антон снова включил режим неодобрения, и я фыркнул. — Лиза бы оценила шутку. Ну что, едем спасать?

— Едем, — постановил Никита Борисович.

И мы поехали.

* * *

ЛИЗА

Мыслей много. Панических. Главная: все оказались козлами. Только время с такими «помощниками» потеряла.

А Витя — главная сволочь из всех! Но придется ехать к нему, торопиться, чтобы…

«А зачем он меня зовет, собственно? — пришла мне в голову ясная мысль. — Давить будет? Шантажировать? Но разве сейчас, когда Андрея обвинили в хранении наркотиков, меня есть чем шантажировать?»

Да и замуж за него идти… хм, ну даже если бы я согласилась, то разве папа бы допустил это после всего, что узнал? Да и не принадлежит мне доля в его компании, мне только машина принадлежит и часть нашего дома, где помимо меня еще куча людей прописана.

Я притормозила у знакомого магазинчика, проверила наличку, и решительно вошла внутрь.

— Добрый день. Чем я могу вам помочь? Подсказать вам по ассортименту? — доброжелательно поинтересовался парень за кассой.

Я хмыкнула, и выдала:

— Перцовый баллончик, кастет, резиновую дубинку, и… так, а что еще не запрещено Уголовным Кодексом?

— Вам ведь для самозащиты?

— О да, — улыбнулась я.

Испуг прошел, на его место пришла злость.

Ну Витя, ты попал! Отыграть обратно хранение наркотиков будет не так легко, даже если он заберет заявление. Видимо, сначала он хотел с меня поиметь денег и связей папы, а потом просто решил отыграться. Затем и зовет. Чтобы я унижалась, чтобы на коленях ползала ради призрачной надежды.

Такие моральные уроды любят строить из себя богов.

Хрен ему!

— А диктофоны у вас есть? — поинтересовалась я, когда набрала милых штучек для насилия.

— Есть, — кивнул парень, и с опаской взглянул на меня.

— Давайте. И кассету тоже.

— Он не на кассете.

— Отлично, — потерла я руки.

На телефон может не получиться записать все, а я планирую именно записать наш с Витенькой разговор. Если понадобится, выбью из него нужные мне признания. Поможет это Андрею — отлично. Не поможет — хоть душу отведу.

Довели.

Не собираюсь я больше быть хныкающей жертвой, и ждать у моря погоды, пока все вокруг строят из себя важных людей, которым слова для меня жаль. Андрей бы на моем месте так и поступил. Приехал бы, и вломил Вите.

Впрочем, он именно так и поступил. Потому и за решеткой…

— И плевать! Теперь я Андрея понимаю, — сжала я руль. — Иногда проще отсидеть, чем терпеть!

Прощай, пацифизм, я была твоей верной адепткой, но это время в прошлом.

Сверилась с навигатором, и свернула на нужную улицу. Затем во двор спального района, и припарковалась. Резиновая дубинка оказалась очаровательной, вдобавок ко всему, небольшой. Я спрятала все эти атрибуты пыток в одежде, и вышла из машины.

Поднималась в лифте, и пыталась успокоиться. Сразу бить не буду, может, все же, у Вити проклюнулась адекватность? Может, на мировую пойдет?

Ну а если нет, то пусть пеняет на себя.

Я позвонила в тридцать третью квартиру, и услышала за ней шаги. Вполне себе бодрые. А говорил, что переломан весь. Но открыл мне какой-то очень худой парень.

— Я к Вите.

— Проходи.

С виду наркоман какой-то. Если таких там толпа, то меня никакая бита не спасет, как и перцовый баллончик.

— Мы так не договаривались, — повысила я голос. — Мы про встречу наедине говорили.

— Заходи, — услышала я крик Вити. — Лёха уходит, это его квартира, живу здесь временно.

Я вошла в коридор, засунув руку в сумочку. Если кто полезет, то сами виноваты, у меня кастет. Но этот Лёха принялся обуваться, а затем вообще вышел из квартиры.

— Иди сюда, — снова услышала я гадкий голос Вити.

Тьфу, ну как я могла на него купиться? Ведь большинство парней — нормальные, что бы мои подруги ни говорили. Не козлы, ни мудаки, а вполне себе неплохие ребята, особенно если вспомнить моих одноклассников и парней из группы.

А мне вот попалась эта коричневая ароматная кучка. С виду — шоколадный маффин, а если ткнуть, то выясняется, что дерьмо.

Я вошла в комнату, и улыбнулась. Витя лежит на кровати, застеленной засаленным бельем. Он и правда переломанный, избитый так, что живого места нет.

— Чему улыбаешься?

— А я вежливая, вот и улыбаюсь, — опустилась на стул, и с наслаждением продолжила разглядывать Витю.

Хорошо его Андрей отходил.

— Почему не в больнице?

— Переломы закрытые. Ненавижу врачей, — буркнул Витя с неудовольствием.

Он смотрит на меня также жадно, как и я на него. И с каждой секундой парень мрачнеет.

Ха! Ждал-то дурочку, размазывающую сопли и слезы по лицу. Но я, может и дурочка, раз уж приехала сюда, но и ныть больше не собираюсь. Тем более при этом недобром молодце.

— Зачем пригласил?

— Ты хочешь своего Андрея вытащить?

— Хочу, — кивнула я. — Только как? Выйти за тебя, составив при этом брачный контракт? Серьезно? Думаешь, мне это позволят?

— А почему нет?

— А потому что я своей семье всё рассказала. Папа просто не позволит мне этого. Ты в пролете дорогой. И ништяки от моего отца тебе не достанутся. Прости, жить тебе без богатой папиной дочки, — развела я руками. — Или ты думал, я буду молчать, и ничего не расскажу родителям?

— Я думал, что ты умнее.

— Я тоже думала о тебе только хорошее. А теперь давай серьезно поговорим, — стерла я с губ улыбку. — Ни за что не поверю, что ты такой идиот. Ну не мог ты всерьез подумать, что я выйду за тебя. Издевался ведь?

Вгляделась в избитое, искромсанное лицо парня, и удостоверилась — да. Весь его шантаж — это издевка надо мной. Хотел заставить меня нервничать, идти на глупости, и… своего добился, чего уж там.

Но, главный вопрос, зачем ему это все?

— Ты ведь со мной встречаться начал, чтобы к папиной компании подобраться?

— Да, — ответил Витя. — Раз ты так просишь, то слушай — всё дело именно в твоем отце. Виноват именно он.