Свете фонаря подчёркивал отчаянную жестикуляцию Николая, которой тот сопровождал свои пояснения, что по совокупности признаков позволило Меченому правильно истолковать эти признаки волнения товарища. Положив руку ему на плечо, он спокойно спросил:

— Коль, ты сам впервые пуск сжатым воздухом делать будешь?

Жердев немного сконфузился, но, в конце концов, кивнул.

— Да, самостоятельно не делал раньше. Но участвовать и помогать доводилось.

Меченый хлопнул его по плечу.

— Ты не волнуйся, я-то в тебя точно верю. У тебя всё получится, не Боги горшки обжигали.

— Я если честно и правда немного переживаю — вдруг не сработает? То есть пойми правильно: в теории то я всё знаю, и стандартный процесс отчётливо представляю, но во всяком деле могут быть какие-то нюансы, которые известны только тем, кто этим постоянно занимается.

— Разные частные случаи? Где кран наполовину открыть, а где по колесу пнуть?

Жердев рассмеялся на эту шутку, напряжение отступило и его лицо расслабилось.

— Вроде того.

— Коль, предлагаю не накручивать себя, а решать проблемы по мере их поступления. Запускай. Бог не выдаст — свинья не съест.

Сначала двигатель просто неистово гудел под напором воздуха, но чихнув несколько раз, всё-таки заработал, исторгнув облако сизого дыма и ревя на высоких оборотах.

— С первого раза! — поделился восторгом капитан, когда отключили компрессор.

— Молодец! Не убавить, не прибавить! Однако самая пора выбираться.

Под аккомпанемент производимый трением давно не смазывавшихся деталей, вдвоём за минуту закатили в нишу створку ворот. Как оказалось, выход вёл в типовой бокс автопарка. Сверху отодвинутая ими плита выглядела как металлический каркас залитый бетоном. Причём она настолько органично вписывалась в окружающее пространство, что несведущему человеку и в жизни в голову бы не пришло, что перед ним не обычный пол. Николай сел на место механика-водителя, а Меченый занял кресло стрелка. Заехав на самоходке в бокс, опробовали вооружение Шилки на его запертых воротах, после чего болтающиеся на петлях остатки просто вынесли носом машины. Едва самоходка показала нос из ангара, как по броне застучали и зацокали пули. Прямо по курсу находилась сторожевая вышка, на верхней площадке которой то и дело вспыхивали огоньки выстрелов. Меченый поднял прицел и нажал на гашетку — корпус самоходки завибрировал мелкой дрожью, а пространство вокруг заполнилось гулом четырёх скорострельных пушек. Все, что попало в перекрестье прицела, за секунду превратилось в ошмётки, разлетающиеся по сторонам.

— Ух ты, а мне нравится! — не удержал эмоции сталкер.

— Слева ещё одна! — крикнул Жердев.

Пара секунд на разворот и ещё одна на ручное прицеливание, снова вибрация с гулом и снова разлетающиеся вокруг останки вышки и часового, только на этот раз сдобренные тучей песка из размельчённых мешков. Их укладывали для защиты снайпера от пуль, но никто ведь не рассчитывал на огонь из Шилки!

— Минус два, — входя во вкус управления новым для него оружием, сообщил Меченый. — Вперёд!

Кроме второй вышки в прицел попала крыша боксов, на которой большими красными буквами, перекошенными под разными углами от времени и невзгод, с советских времён сохранилась надпись: ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ — ЛЕГКО В БОЮ! Внезапно у сталкера кольнуло где-то в глубине души: из-за потерянной страны, в которой он родился и вырос, где люди улыбались и не сомневались в завтрашнем дне. Какая-то развалившаяся жестяная цитата вытащила на поверхность из Меченого сожаление, горе и одновременно злость. Кто они, те от кого он бегает теперь по своей земле как заяц? Кто им дал право? Почему это дерьмо случилось с нами? Почему наша Родина должна была превратиться в такое?

— Ох, ответите вы мне за всё за это, — переводя прицел на курс, под нос прошептал сталкер.

Жердев от боксов поехал прямо, по газону вдоль ангара и затем налево к мосту над железнодорожными путями. Как только он повернул, выйдя из-под прикрытия, машина оказалась в секторах ещё двух вышек и одной антенны, также облюбованной дозорными. По броне снова застучали пули, а особо удачным выстрелом снайпер разбил один из триплексов мехвода, вынудив чертыхнуться Николая. Безнаказанная пальба длилась не долее, чем Меченый наводил прицел, после чего от вышек остались фактически каркасные опоры без верхних площадок. Увидев последствия огня Шилки, часовой размещавшийся на антенне, не колеблясь сиганул с двенадцатиметровой высоты, едва в его сторону повернулись стволы. Учитывая, что внизу его ждал не стог сена — переломанные ноги он себе гарантировал при самом удачном раскладе. Когда самоходка вырулила на главный перекрёсток, Меченый уже заранее развернул вооружение в сторону штаба Свободы. Он не ошибся: к ним уже бежали, а у входа двое спешно раскрывали вполне очевидные тубусы. Вот только выстрелить им сталкер не дал, сметя из четырёх пушек всё и всех перед двухэтажкой. После этого Меченый перенёс огонь на само здание, которое тут же затянула пелена пыли, взметнувшейся от разрушений. Затем досталось ремонтной площадке, а когда заехали на мост, то и баракам. Кто-то от караулки на самом выходе бросил в самоходку две противопехотные гранаты, но те, несмотря на близость разрывов, не причинили вреда технике. А вот от ответного огня, КПП превратилось в ничто. Когда машина выбила шлагбаум и ринулась вниз по дороге прочь от армейских складов, Николай издал вопль ликования. Ещё бы, ведь совсем недавно они чувствовали себя похороненными заживо! По дороге к Барьеру самоходку только один раз вяло обстреляли откуда-то слева с холмов из стрелкового оружия и подствольников. Никакого ущерба это не принесло, поэтому даже для проформы отвечать не стали. Гораздо большую опасность представляли притаившиеся аномалии, на скорости ещё менее заметные, чем в обычных условиях. Поэтому Меченый время от времени давал короткие очереди из пулемёта по курсу. Пули и размётанные ими куски асфальта и грунта хорошо показывали затаившиеся ловушки, заставляя их срабатывать.

На Барьере товарищей встретили ожесточённой пальбой — противник явно пытался ослепить экипаж, выведя из строя средства наблюдения. Точное расположение последних на данной технике противник не знал, а потому фрименам удалось уничтожить по большей части только те приборы, нахождение которых визуально на движущейся машине не представляло затруднений. В свою очередь, Меченый стирал в порошок любое место, где он заметил какую-либо активность или которое только почудилось подозрительным. Уже казалось, что проскочили без особых проблем — самоходка миновала баррикады и заграждения, стрельба сникла, как вдруг сталкер увидел застывшую в ста метрах фигуру на одном колене. Меченый развернул на цель стволы Шилки, но хлопок выстрела из противотанкового гранатомёта раздался раньше, и почти тут же гулкий удар в борт.

— Горим!!! — истошно закричал Жердев.