ломать окна и красть женщин, вот потому и нужно ставить везде сигнализацию. Американец искренне сочувствовал, зато как окружающие не лопнули от смеха и до самого конца сумели себя не выдать улыбками – до сих пор не представляю.

– Вот-вот. Они там в Париже искренне думают, что поставляют оборудование в какой-то аналог Нигера. И это просто замечательно, они нам уже столько отправили и ещё отправят… В общем, после разговора с мужиками из НИИ я не удивлюсь, если лет через пять – семь мы на рынок как конкуренты французов выйдем, – я посерьёзнел. – Знаешь, я на нашего вице-президента Совета директоров всегда свысока поглядывал, думал, просто синекуру Елене Юрьевне устроили как крупному держателю акций. Был не прав, очень деловая и хваткая дама, если под маску заглянуть. Я-то думал, скромно начнём, потом себя покажем и уже дальше будем помаленьку расти. А она сразу увидела перспективы и под это дело даже государственное финансирование выбила. Просто грех, если мы всё просрём и не добьёмся успеха. Жилы порву, но сделаю… Та-а-ак, – мой взгляд упал на телефон, лежавший с выключенным звуком. – Продолжается, – вздохнул я. – Четыре пропущенных.

Открыв список звонков, я насторожился: все четыре были от Алисы. И оказалось, что не дозвонившись, она кинула голосовое сообщение. Было это полтора часа назад.

«Надо было спорить! Короче, у Яны, оказывается, ещё второй телефон есть, я смогла в него залезть и немного эсэмэски полистать сегодня. Правильная версия – мой вариант. Там две студии, одна маленькая в Москве, и какая-то большая недалеко, где дача у них. Света и Гена сегодня на даче, у Яны в школе уроки завтра, она дома осталась. А сама втихаря сегодня после уроков сразу туда на все выходные, на съёмки. И не в первый раз она снимается, похоже. Я сейчас за ней, как на месте разберусь – сообщу».

Я в панике открыл трекер – всё верно, Алиса поехала в Солнечногорск, а там сигнал пропал, телефон выключен.

– Лёша, беда. Яна с Алисой вляпались, и по полной.

– Что случилось?

– Катя предполагала, что с Яной чего-то не то? Алиса потом вечером, когда мы с дачи вернулись, пошутила, что дело не в мальчике, а типа Яну на съёмки в кино пригласить хотят. Сейчас Алиса нашла переписку, что Яна уже немного где-то снимается, а сегодня её, пока родителей нет, на все выходные пригласили на съёмки в студию за город. Надо объяснять, какие съёмки могут быть у такой соплюшки и тайком от родителей? Что хреново, Алиса уже полезла сама проверять.

– Мать его… – выругался Лёша. – Надо Гене звонить. Или в полицию.

– Нет, – резко ответил я. – У Алисы на телефоне стоит трекер. Мы его поставили, если она заблудится и чтобы не объяснять мне, где и как выбраться. Решили, что мне проще тогда посмотреть, куда она забурилась, чем по описанию гадать. Я сейчас посмотрел: Алиса решила поиграть в детектива и проследить. И похоже, там её и схватили. Телефон выключен. Хорошо, позвонили мы в полицию, и что? Ну Яне от родителей попадёт, но если не дураки, то на съёмочной площадке компромата нет. Скажут – пригласили девочку платье показать, да хоть купальник, закон не нарушаем. А никакой Алисы не видели и не слышали. Даже если нам поверят и будут искать – Алиса опасный свидетель… нет. А если не поверят или если кто из местных ментов прикрывает? Сначала на месте надо посмотреть, а потом шуметь.

– Игорь Данилович, я с вами. И я на машине.

Я открыл рот, что согласен. Лёша мужик крепкий, даром человек мирный – но вдвоём мы всё равно сильнее. И тут меня осенило.

– Лёша, а дело-то не только в детской порнографии. Я сейчас вспомнил… Света тогда хвалилась. К ней этим летом стали заходить с проблемами очень важные люди. Ну как бы немного удивительно, она-то просто была врачом из провинции, а сейчас понемногу вровень с известными московскими психологами встала. Она человек порядочный, медицинскую тайну не выдаст. А что если к ней придут с компроматом на Яну? Причём таким, после которого девочке из Москвы через полстраны уезжать и прятаться?

– Ради дочери Света плюнет на всё, включая медицинскую тайну, – подтвердил Лёша. – И если вы правы, то…

– Времени нет. Так, если ты со мной, то ничему не удивляться, и объяснять буду потом.

Похоже, дальше меня ждёт сложный разговор, начиная с того, откуда у меня машина и права, если для всех я водить не умею. Только без специального снаряжения нам сейчас не обойтись. Но оно лежит не на складе как обычно, а осталось в машине, на которой мы с Алисой ездили в Рязань. Но и помощь Лёши стопроцентно пригодится. Хотя бы как свидетеля, если и в самом деле кто-то из местной полиции в доле. Плевать. Сейчас главное – это жизнь Алисы. А объясняться и ругаться я буду потом, как всё обойдётся.

Лёша без вопросов быстро доехал по указанному мной адресу, хотя у него несколько раз и вертелось на языке узнать «зачем». Когда мы остановились возле ещё советских лет гаража – такие раньше часто ставили во дворах полузаконным способом, и до сих пор этот самострой много где остался – он всё-таки не выдержал. Внутри стоял серый внедорожник, который я быстро вывел наружу.

– Загоняй свою машину пока сюда. Не стоит, если что, светить твои номера.

– Да уж… не ожидал.

– Есть у меня права, есть. Только не на моё имя, и машина по доверенности. Потом объясню, почему так. А сейчас быстрее.

Дальше всю дорогу до нужного нам коттеджного посёлка Лёша молчал, хотя вопросы у него множились на глазах. К примеру, поначалу он нервно дёргался, когда я взял немалую скорость и начал вышивать в потоке. Дальше смотрел уже с уважительным интересом, когда ветер начинал свистеть на зеркалах, а дорожная разметка лихо мелькать под колёсами вправо-влево. Последнее время у меня не так много практики, но особенность инкуба – мышечная память теряется намного медленнее. Хватает потренироваться раз в полгода. Вдобавок реакция у меня на уровне профессионального спортсмена. Да и не приходилось сегодняшним водителям маневрировать на предельной скорости по ухабистой и заваленной мусором дороге на старенькой «пятёрке», когда за тобой гонятся и пытаются угостить организм неаппетитной порцией свинца.

Машину я остановил в лесочке недалеко от посёлка.