Вокруг этой троицы, а вернее, Высоцкого сразу образовалась небольшая толпа. Каждый почитал своим долгом подойти и что-то сказать актёру и барду. Сам я не был большим поклонником его творчества, мог сбацать под гитару разве что две-три песни, но не более того. Сейчас я предпочитал находиться чуть в стороне, стараясь при этом запомнить каждое мгновение для истории. Глядишь, когда-нибудь расщедрюсь на мемуары, упомяну, как бы между прочим, как тусил вместе с Высоцким.

Эх, сейчас бы ещё фото со знаменитостью на память сделать… Вон, какой-то предприимчивый товарищ уже с фотокамерой бегает, щёлкает всех подряд.

Когда толпа вокруг вновь прибывших немного рассосалась, Ника решила и меня представить этой троице. Пожимая руку барда, невольно отметил огрубевшую кожу на подушечках его пальцев. И это только на правой руке, что уж говорить о пальцах левой, которыми он зажимает на грифе струны.

– Вы писатель? А что написали? – поинтересовалась у меня Марина Влади с лёгким акцентом.

– Да вряд ли вы читали… Меня пока публикуют в журналах «Юность» и «Вокруг света», один роман в издательстве «Молодая гвардия» готовится к печати весной. Вышла ещё у нас в Пензе историческая повесть, за вторую вот взялся. Между делом песни сочиняю, кое-что из моего «Весёлые ребята» поют.

– В том числе «Миллион алых роз», – встряла Ника.

– Ну, там автор текста вообще-то моя жена, а музыка Паулса, – поправил я хозяйку. – А вот в «Потому что нельзя» я и стихи, и музыку сочинил. А в «Позови меня с собой» моя жена стихи написала, а я музыку.

– Вы почти как Пахмутова с Добронравовым, – улыбнулся Высоцкий. – Так, говорите, из Пензы вы? И как, нормально в Пензе живётся на скромные гонорары?

– Да не такие уж и скромные, за песни достаточно получается. К тому же и работаем мы с женой, какую-никакую зарплату, а платят.

– Кем, если не секрет?

– Валя моя – заведующая овощным магазином, а я в этом же магазине грузчик.

У всех стоявших рядом, включая Нику, брови поползли вверх. Разве что Владимир Семёнович не так явно выказал свои чувства.

– Серьёзно? – спросил он.

– Да куда уж серьёзней. Работа нравится, у меня полно свободного времени, сижу на крылечке, очередную книжку в общую тетрадь пишу. Да и вообще наш городок тихий, спокойный, всё располагает к творчеству. А девушки наши самые красивые… Нет, зря улыбаетесь, там такая редкая помесь мордвы, чувашей, татар и русских, что девицы – просто загляденье!

– Верю, верю, – кивнул Высоцкий и тут же поморщился от фотовспышки. – А я ведь ни разу в Пензе не был. Почему-то она всё время мимо моего гастрольного графика пролетает.

– Так организуем концерт, какие вопросы! – самонадеянно заявил я.

– Ника, ручка с листочком имеется? Ага, спасибо… Вот номер телефона моего администратора. Если действительно что-то наметится, звоните ему, решим вопрос с гастролями.

Я спрятал заветный клочок бумаги в карман и направился к фотографу, решившему перекусить. Познакомились, оказалось, что Валерьян Павлович – давний знакомый Ники, не раз устраивал ей фотосессии, провёл в Москве уже две выставки своих фоторабот. Когда я поинтересовался, сфотографировал он меня с Высоцким или нет, Валерьян Павлович кивнул с набитым ртом:

– Угу… Должны хорошо получиться на фото. Я фотографии потом Нике отдам, созвонитесь с ней… Или лучше: вот моя визитная карточка. Я вам могу на заказ хоть плакат с вами и Владимиром Семёновичем напечатать.

– И почём?

– Да не дороже денег! Валерьян Вержбовский серьёзный фотограф, моё имя – гарантия качества, так что звоните, сделаем всё в лучшем виде.

А тут между делом уже Высоцкому подсунули гитару, попросив что-нибудь исполнить. Тот поинтересовался, нет ли семиструнной, затем обречённо кивнул и провёл пальцами по струнам.

– Тогда давайте из свежего… Да хотя бы вот эту: «Когда вода всемирного потопа…», я её написал к фильму «Стрелы Робин Гуда».

Эту песню я слышал, но только, естественно, в записи. Пожалел, что нет видеокамеры, даже нет моего мобильного телефона, чтобы заснять живое выступление. Эх…

После этой песни Высоцкого попросили спеть ещё одну, затем ещё… В ответ на очередную просьбу он стал отнекиваться:

– Товарищи, уже в горле пересохло… Спасибо, а что это? Водка? Хм… Ну ладно… А ничего, приличная… Марина, это первая за вечер, не смотри так на меня, любимая. Опять вам спеть? Ребята, вон композитор сидит скромно в уголке, пусть он что-нибудь споёт.

Я увидел, как все обернулись в мою сторону, и непроизвольно вздрогнул.

– Давай, давай, – уже обращаясь на «ты», подбодрил меня бард. – Вот, держи инструмент. Можешь ведь спеть из репертуара «Весёлых ребят», что сам сочинил.

– Дык… Там песни такие, эстрадные. Мне кажется, тут что-то другое нужно исполнять.

– А у тебя больше ничего нет?

Мне показалось, что в голосе Высоцкого промелькнула нотка разочарования, и я, взбодрённый энным количеством выпитого, нагло заявил, вспомнив крылатую фразу из фильма «Интервенция», как раз с Высоцким:

– Ну почему же, имеется кое-что. «Вы просите песен? Их есть у меня!»

Быстро подстроил гитару под себя и, стараясь не глядеть на собравшихся, затянул одну из моих любимых из репертуара «ЧайФа»:

Песня мне нравилась не только тем, что реально брала за душу, но и своей нарочитой простотой. Пресловутые три аккорда, не нужны никакие голосовые экзерсисы, и вообще подходит для хорового исполнения, особенно в компании поддатых слушателей. Неудивительно, что вскоре гости начали подпевать мне в припевах.

Когда я последний раз ударил по струнам, раздались сначала жидкие, а затем более стройные аплодисменты.

– Твоя песня? – спросил Высоцкий.

– Ну-у-у… Получается, что так.

– Мне понравилось. Есть ещё что-нибудь?

Я подумал, что от ещё одной преждевременно исполненной песни в будущем особо не убудет, а потому решил спеть бутусовскую «Прогулки по воде». Аккорды к ней я знал давно, а как раз за пару месяцев до того, как кануть в прошлое, занялся изучением проигрыша вступления. После недели мучений выяснилось, что не так страшен чёрт… Как говорится, ловкость рук – и никакого мошенничества. Главное, сейчас быстро освежить память и не сбиться.

Проигрыш более-менее получился, и я с более лёгким сердцем запел:

Приятно, чёрт возьми, наблюдать на лицах людей такие эмоции! В глубине-то души я понимаю, что всего-навсего перепел не принадлежащий мне хит, но тем не менее меня в этот момент переполняло чувство глубокого удовлетворения, как говаривал товарищ Брежнев.