Ольха своей огромной тушей снесла палатку, вырвав из земли державшие ее колышки, повисшие безвольными плетями на веревках. На соломе, настеленной внутри, сжалась связанная девушка-нарони в разорванной бедной одежде. Было понятно, что ее многократно насиловали. Отрешенное безразличие в серых глазах сменилось диким ужасом, когда Ольха-аллозавр на секунду замедлилась, рассматривая возможную жертву, а потом взревела и шагнула прочь, ухватив пробегающего мимо солдата зубастой пастью. Доисторический ящер легко повалил добычу, наступил на него левой лапой, а потом дернул головой, с влажным хрустом разрывая тело пополам, как тряпку. Девушка-нарони что есть сил попыталась заорать сквозь кляп и отползти ко мне. Но она опять замерла, когда увидела выбежавших на меня храмовых воинов во главе со жрецом, единственных, кто оказал какое-то сопротивление.

На уровне рефлексов я создал щит, и тот теперь едва заметно мерцал вокруг меня зыбким белесым пламенем. Воины издали боевой клич и бросились на меня. Я навел на них «Каштан» и нажал спусковой крючок. Очередь девятимиллиметровых пуль, выпущенная в упор, легко пробила кольчугу, стеганую ткань и деревянные щиты, выкашивая отряд. Когда же они подошли совсем близко, я, через силу продираясь сквозь защиту неведомого мне местного мага, ударил телекинетической волной, раскидывая врага в стиле звездных воинов, только сейчас меня можно было сравнить отнюдь не с джедаями. Упавших ничего не стоило добить. А когда патроны кончились, стал убивать фокусным импульсом, получая за каждый удар болезненный откат от чужого барьера. Нарони с еще большим ужасом смотрела на чудовище в человеческом обличье, под пылающим взглядом которого головы пытающихся подняться воинов одна за другой взрывались темными брызгами. Еще четверо просто замерли и, срезанные невидимой силой, молча упали, развалившись на половинки. Но это уже не я постарался, а Ангелина, вымещая накопившуюся в ней злость.

На ногах остались только несколько гвардейцев Великого Дома во главе со жрецом. Они не стали доставать мечи, а вытянули руки вперед. Я почувствовал колдовство, проскочившее по поляне искрой высокого напряжения. Воздух перед воинами сгустился, став тем же подобием бесцветных стеклянных тел, что и у тени Великого Дома. Эта прозрачная масса быстро обрела очертания тварей размером с автомобиль. Четыре крабоподобных существа раскрыли зазубренные клешни, шевеля глазами на стебельках.

Я не стал останавливаться, с ходу всадив в одного из монстров импульс. Тварь беззвучно дернулась, когда внутри ее, рождая пузыри, вспыхнула миниатюрная молния. Это стало для остальных сигналом к атаке. Монстры разом шагнули в мою сторону с плавностью промышленных автоматов, направляемых гидравликой.

Щит жреца, висевший над полем, мешал творить колдовство. Каждое мое заклинание отзывалось болью в голове, и я вскинул пистолет-пулемет, делая передышку между чарами. Оружие застрочило у меня в руках, всаживая пули в тела существ. Было видно, как они висели в этом прозрачном желе, остановив свой полет.

Снова загрохотал «Корд». Серебро его тяжелых пуль возымело эффект, взрываясь ярким голубым огнем, а следом по ним ударила золотистая вспышка Ангелины, оторвав у ближайшего создания клешню и пару лап. Оно завертелось на месте, скребя гальку оставшимися конечностями.

Это дало мне еще одну передышку. Я выставил вперед черный клинок, стискивая его в левой руке, а правую отвел в сторону, сжимая автоматическое оружие. Отработанным приемом телекинеза отсоединил пустой магазин, тут же упавший на камни. Из подсумка выскочил другой, блеснув серебром верхнего патрона, и ловко скользнул в положенное ему место. Чары дернули затвор, досылая боеприпас в канал ствола. В то же время я увидел, как два воина, что стояли по бокам от жреца, изменились. На правой руке у каждого теперь красовался стеклянный доспех, начинавшийся в виде наплечника и становившийся большой рачьей клешней внизу, там, где полагалось быть латной перчатке. Сквозь рифленый панцирь были видны сжатые кулаки.

Воины подняли свои клешни-полудоспехи, раскрыв их почти на сто двадцать градусов, а потом сжали, делая такое движение, словно вытаскивали что-то из воздуха. Между клешней сгустились яркие оранжевые искры, похожие на освободившиеся из неоновых ламп огоньки. Воины еще сильнее закрыли свои колдовские клешни-перчатки, направив их на меня. Огоньки выскочили из стеклянных тисков, как вишневые косточки, сжатые между пальцами.

Один из огней взметнул пыль и камни у моих ног, заставив прикрыть лицо рукой, а второй ударил по моей защите, растаявшей как небольшое северное сияние.

Я отступил на шаг и взмахнул рукой с кинжалом справа налево, словно отбиваясь от опасного насекомого. С земли сорвались камни, что меня окружали, заставив воинов Великого Дома закрыться от мелких, но болезненных многочисленных ударов. А я тем временем начал почти в упор расстреливать крабов, отступая назад, к лесу. Крабы были живучи, но неповоротливы, так что я успел два раза сменить магазин, заставляя ближайшего гореть голубоватыми огнями от серебряных пуль, как светодиодная гирлянда.

Еще двое уже таяли, убитые очередями «Корда» и ударами Фотиди. Сосредоточившись на сущности, я совершенно упустил момент, когда огромный доисторический ящер с ревом налетел на троицу гвардии Великого Дома. Одного он просто сбил с ног, второго схватил за голову и дернул, отрывая ее и обливаясь фонтаном темно-красной жидкости. Третьему прилетела очередь из пулемета.

Я рванул к крабу и воткнул в него черный клинок. Существо без всяких спецэффектов растаяло как мираж. Бой был завершен, враг либо убит, либо бежал. За несколько минут осада была снята, а Ольха, уже в облике нимфы-нарони, вприпрыжку, хлюпая босыми ногами по кровавой каше, подскочила ко мне и, проведя ладонью по окровавленному лицу, начала раскачиваться, спрятав сложенные в замок ладошки за спину. Весь ее вид выражал самодовольство, мол, похвали меня. Не хватало еще замурлыкать и положить передо мной мышь. Хотя брошенный к ногам лагерь и почти полтысячи разбежавшихся воинов тоже было неплохо. Я наклонился к ней и обнял:

– Ну что скажешь, опять молодец.

– Это называется тихо и незаметно? – с огромной долей сарказма спросила Ангелина, подбежавшая следом и вставшая у меня за правым плечом. – Ты всю страну переполошил. Сейчас власть имущие нагрянут сюда разузнать, что же это такое, что может уничтожать целые армии. И знаешь, мне кажется, что их будет не три сотни.

– Придут, тогда и посмотрим, – ответил я, разглядывая брошенный неприятелем лагерь. Убитых было не так уж и много. Основная масса солдат просто-напросто разбежалась кто куда. Но я их не боялся. Сложнее было объяснить местным жителям, кто мы, дабы они не попрятались вслед за оккупантами.

– Ты себя ведешь порой как нормальный человек, а порой как придурок конченый. Помогать тебе – одно издевательство! – звучно закричала магесса, подскочив ко мне с разъяренным лицом и махнув рукой на тела и разоренный лагерь.

– Ангелина, давай играть это шоу до конца, – обратился я к своей заместительнице, выискав глазами среди трупов нон-тара Кропася, отличить которого смог по рваному наддоспешнику с вышитым гербом, надетому поверх кирасы, и пластинчатым наплечникам. Остальные воины носили стеганые куртки, иногда обшитые железными квадратиками. – И побольше пафоса, мы же в Средние века попали. Тут голос разума бессилен, надо давить на эмоции.