Стелла брезгливо поморщилась, вспоминая, какой гордостью светились глаза этого кретина каждый раз, когда он демонстрировал ей свою драгоценность, призывая восхититься размером. Идиот! Кто ему сказал, что размер – главное в сексе? Но Стелла должна терпеть: Виктор – это стабильный источник зеленовато-серых банкнотов.

Девушка набросила красный пеньюар. Под пеньюаром было такого же цвета изобретательно продырявленное во всех доступных и недоступных местах белье. Этот эротический наряд она надевает впервые. Для Леонида Стелла даже готова немного приукрасить свое и без того роскошное тело. Он нежен и внимателен и не забывает о ней даже в самые критические моменты, в отличие от Виктора, который несется во весь опор к заветной цели, не замечая, что у партнерши выступили на глазах слезы боли и ярости.

Стелла устроилась на диване. Леонид появится приблизительно через час. Альтернатива: приготовить и съесть омлет или дочитать Монтеня. Монтень все же привлекательнее омлета, хотя она и мучает его целый месяц. Осталось двадцать страниц, как раз к приходу Леонида можно закончить...

Леонид нажал кнопку звонка. В руках у него была маленькая коробка коньячных конфет. Конечно, Стелла обыкновенная проститутка, но все же она женщина, поэтому Леонид никогда не приходил в гости без дежурного сувенира. Дверь приоткрылась.

– О! – восхищенно выдохнул Леня. – Звезда моя! Сумасшедший наряд!

Стелла вся игриво зашевелилась, позволяя пеньюару свободно распахнуться. Она уже начала обслуживать клиента.

– Какая песня, ты слышала? Восторг! – Орыся с разбегу шлепнулась на кожаный диван в приемной, закинула ногу на ногу. – Николаша Пламенский гениален! Потрясающий мелодизм, ностальгическая грусть, умопомрачительные квинтсекстаккорды.

– О чем ты говоришь? – спросила Катерина, повернувшись и на кресле отъезжая от компьютера. Она перепечатывала устав фирмы, и это было исключительно трудоемким занятием, так как документ занимал добрых восемьдесят страниц.

– Катерина, Катерина, – укоризненно покачала головой Орыся. – Ты отстаешь от жизни. Ты так же далека от последних новостей поп-музыки, как декабристы от народа. «Сорванные цветы», не слышала? Шедевр нашего общего знакомого Ника Пламенского, первый номер в «горячей десятке», суперхит февраля.

– Значит, он талантлив? Я думала, он просто подрабатывает рекламными песенками. Три ноты, два аккорда, – с сомнением покачала головой Катя.

– Ну конечно подрабатывает. Жить-то надо. Но сейчас он станет самым модным композитором, его будут рвать на части. А ты, Катерина, еще и шагу не сделала, чтобы подружиться с ним!

Катя примирительно улыбнулась, но ничего не ответила.

– Кстати, сегодня вечером на «Санта-Барбаре» будут гонять рекламу «Шелтера». Двадцатисекундный видеоклип, музыка Ника Пламенского. Слушай и просвещайся. Леня сказал, это что-то фантастическое.

– Хорошо, – кротко согласилась Катя. – Буду слушать и просвещаться. Даже если для этого мне придется смотреть «Санта-Барбару». Но у меня телевизор работает через раз.

– Можем поехать ко мне. У меня и кассета есть с «Сорванными цветами».

Полковник Скворцов вертел в руках томик Монтеня. Чрезвычайная важность дела заставила его проявить мобильность (обычно он обуздывал свой энтузиазм, чтобы не терять солидности) и самому появиться на месте преступления. Группа работала четко, Андрей угрюмо комментировал:

– Обнаружила соседка. Пришла попросить соли, увидела, что дверь открыта, вошла, получила микроинфаркт, вызвала милицию. Тамара Вине, двадцать шесть лет, аспирантка МГУ. У нее было, по словам соседки, чудовищное количество поклонников, которые круглосуточно ее навещали.

– Было чему поклоняться, – заметил Скворцов, – роскошная женщина.

Стелла лежала на диване и, если бы не явное отсутствие жизненной энергии, могла бы очаровывать мужчин.

– И со своими поклонниками она обсуждала труды Монтеня, – добавил Эдуард Семенович.

Андрей с сомнением оглядел эротичную покойницу. Ее одеяние порадовало бы самого взыскательного адепта порнографии.

– Ой, блин! – раздался голос Валеры Тимофеева. Он слишком резко дернул ящик комода, и тот рухнул на пол. Из ящика посыпался град шелковых, атласных, кружевных трусиков и лифчиков, хлысты, наручники, разноцветным фейерверком рассыпались запечатанные презервативы. Валера снял с головы плотно усеянный блестящими клепками кожаный бюстгальтер и остался стоять на четвереньках, с изумлением разглядывая любовные аксессуары.

– Вот это да! – зачарованно произнес он снова, осматривая резиновую загогулину непонятного предназначения. – Это для чего?

– Аспирантка МГУ, говорите? – вздохнул полковник Скворцов.

– Соседка сказала, что ей не нравилось имя Тамара и она называла себя Стеллой. Валера, брось ты эту мерзость, займись делом.

– Почему мерзость? – удивился Валера. – Я уже понял, что это такое.

Когда мы получим парочку дохлых сперматозоидов? – осведомился Эдуард Семенович. – Чует мое сердце, они будут идентичны тому, что мы обнаружили после убийства Лены Волчковой.

– Скоро получите, – заверил медэксперт. – Или не скоро.

– Почему это? – удивился полковник Скворцов.

– Кажется, сегодня в этой квартире не занимались сексом.

– Да, – кивнул Андрей. – Что-то подозрительно. Сексом и не пахнет.

Эдуард Семенович напряженно втянул воздух носом, принюхиваясь, и разочарованно развел руками.

– А я ничего не чувствую, – горестно признался он. – Очевидно, для этого нужно быть моложе сорока?

Короткий февраль отгудел ночными вьюгами, отзвенел неожиданной капелью и канул в прошлое. Несмотря на высокие сугробы, приход весны был официально подтвержден календарем, зима успешно преодолена, дороги чернели.

Фирма «Шелтер» осчастливила в день Восьмого марта своих сотрудниц огромными плетеными корзинами, где среди декоративной стружки и атласных лент лежали флаконы, тюбики и коробочки дорогого парфюмерного набора. Виктор Сергеевич самолично преподносил подарки и вручал букеты роз. У некоторых сотрудниц он облобызал ручку (Кира Васильевна), а других (Орыся и Катерина) надолго прижал к широкой груди. Он даже попытался пригласить девчонок в ресторан, но своевременно возникший тайфун (Леонид Кочетков) подхватил молодых тружениц «Шелтера», завертел их и унес куда-то вдаль.

Они сидели в кафе «Бон вояж», отмечая праздник, и, когда настал черед десерта, Леонид торжественно извлек на свет круглую бонбоньерку.

– Для прекрасных дам! Специально заезжал в «Анну», чтобы купить эти конфеты.

В коробочке оказалось с десяток круглых шоколадных конфет, на каждой красовался вензель – буква «А» в легкомысленных завитушках.

– Ум-м! Как вкусно, – промычала Орыся, заталкивая в рот сразу две конфеты, – сколько коньяка! Я еще возьму!