— Он смотрит на меня, — благоговейно прошептал муж.

— Разумеется. Не привык к твоему голосу и хочет знать, кто ты. Это твой папочка, Симон, — проворковала она. — Когда подрастешь, он научит тебя владеть копьем и мечом и скакать на коне. А я покажу, как читать и писать и прилично вести себя на людях. И оба мы будем любить тебя, Симон Хьюбертде Гланвиль, мой обожаемый маленький сыночек. И дадим тебе братьев, с которыми можно играть, и сестер, которых так весело дразнить, — пообещала она.

— Ты хочешь еще детей? Но ведь ты только что родила! — воскликнул он, хотя втайне был удивлен и обрадован.

— Конечно, хочу! Когда-нибудь Эшлин станет замком, а де Гланвили — могущественным и влиятельным родом. Нам нужно много детей. Кроме того, — прошептала она ему на ухо, — мы так чудесно позабавились, пока делали этого!

Ранульф едва не уронил сына, но Элинор, ловко подхватив его, тихо засмеялась. Ранульф судорожно сглотнул.

— Элинор, мне с каждой минутой все труднее оставить тебя, — выдохнул он.

— В таком случае я достигла цели, господин, и ты всеми силами будешь стремиться домой, к нам, — снова засмеялась она.

В комнате появилась Вилла с подносом.

— Господин, мы подумали, что неплохо бы вам поужинать, — объявила она, ставя поднос на раскладной стол. Ранульф с жадностью втянул в себя соблазнительный запах, а увидев, что принесла служанка, вытаращил глаза. Перед ним красовались блюдо тушеной баранины с густой подливой из моркови и лука-порея, небольшая вареная форель на листьях зеленого салата, свежий хлеб, сыр и кувшин вина.

— Это монастырская еда? — удивился он.

— Нет, монахини питаются просто, даже скудно, воспитанницы — чуть получше, но ты — гость особый, господин мой, — пояснила Эльф и, отдав ребенка Вилле, стала прислуживать мужу за столом: положила еду в чашку, поставила перед Ранульфом и с удовольствием смотрела, как он ест. Ранульф уплетал за обе щеки, пока не доел все, до последней крошки, а когда Эльф напоследок водрузила на стол небольшую миску с земляникой, сдобренной густыми сливками, счастливо заулыбался. Наконец, допив вино, он с довольным вздохом отодвинулся от стола.

— Я целую неделю мечтал о таком обеде, какой ты подала сейчас, малышка.

— Думаю, нам следует отправиться в путь сразу после заутрени, — заметила Эльф. — Подумать только, я вот уже месяц как не была в Эшлине! Хочу домой! — Уверена, малышка, что выдержишь поездку?

— Я не какой-нибудь чахлый цветок, господин. Слава Богу, силы у меня есть. Завтра возьмем сына и поедем домой, — твердо заявила Эльф.

— Я еще помню, как ты рыдала от невозможности остаться в монастыре, — подпел он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. — Ты совсем не похожа больше на маленькую монашку. Настоящая женщина. Мать Симона и моя чудесная жена.

— Я благодарна Господу за проведенные здесь годы. И будь на то Его воля, осталась бы и посвятила свою жизнь Спасителю нашему, но сейчас более чем счастлива быть твоей женой и матерью Симона.

» И кроме того, люблю тебя больше жизни. Если бы ты только любил меня. Но это не так. Мне придется довольствоваться тем, что ты считаешь меня хорошей женой и удостаиваешь своей дружбы. Грешно роптать, когда все так хорошо складывается «.

Ночь Ранульф провел один, на мужской половине дома. Утром он с женой отстоял заутреню, а позже позавтракал вместе со слугами. Вещи были собраны, лошадь запряжена в тележку, и когда Эльф устроилась поудобнее, аббатиса и остальные сестры вышли попрощаться.

— Мы сделали тебе подарок для церкви в Эшлине, — объявила аббатиса, вручая Эльф красивую корзину, сплетенную из ивовых прутьев. Внутри лежал алтарный покров, украшенный изумительной вышивкой.

— Не знаю, как выразить свою благодарность, — сказала Эльф, казалось, озарив, улыбкой всю округу, — Хорошенько заботься о нашем крестном сыне, — наставляла аббатиса. — И почаще привози его к нам, Элинор.

— Прощай, дорогая, — вздохнула сестра Уинифред. — Вот здесь корни дягиля для твоего сада.

Эльф поцеловала морщинистую щеку старушки.

— Спасибо, сестра.

В глазах ее стояли слезы.

— Ну-ну, не стоит, — мягко пожурила ее сестра Уинифред. — Юная Мэри Габриель — прилежная девочка, пусть и не обладает такими способностями, как ты. — Она отступила от тележки. — Я не стану прощаться, Эльф. Скажу только: до нашего скорого свидания, — вздохнула сестра Коламба. — Для меня было огромным счастьем снова оказаться рядом с тобой, но при этом я поняла, что твое место в Эшлине, а мое — здесь, в этих стенах. Благослови тебя Господь, моя драгоценная подруга. — Она крепко обняла Эльф.

Небольшая кавалькада выехала со двора на дорогу. Монахини сгрудились в воротах, окружив настоятельницу, как цыплята — курицу.

— Помни, укропная вода помогает от детских колик, — окликнула сестра Катберт. Всю жизнь она возилась с малышами и знала много средств от младенческих хворей.

Монахини долго махали руками вслед бывшей воспитаннице. Настоятельница, сестры Агнес, Хильда, Мэри Габриель, Филиппа, Мэри Бэзил, Анна, Уинифред, Коламба, Катберт, Перпетуя и остальные.

— Не забывайте держать ворота на запоре, — напомнил Ранульф.

Настоятельница кивнула в знак того, что поняла предупреждение. Эльф мгновенно насторожилась.

— Думаешь, валлийцы нападут на монастырь? — допытывалась она. Все эти годы монастырь был оплотом спокойствия и безопасности?

— Возможно, — ответил Ранульф. — Но если валлийцы нагрянут, они, вероятнее всего, просто угонят скот и не тронут монахинь.

Они ехали не торопясь и пробыли в пути целый день. Время от времени Ранульф замечал на холмах одиноких всадников, однако незнакомцы не делали попытки приблизиться. Ранульф жалел, что не удвоил охрану, но ведь и узнал он обо всем только на обратном пути из Вустера.

Наконец к вечеру они добрались до Эшлина. Крепостные, трудившиеся на полях, радостно приветствовали хозяев, а многие даже бросали работу, чтобы посмотреть на нового наследника Эшлина.

— Покажите им маленького господина, леди, — тихо попросила Орва.

Эльф приказала остановить тележку и открыла личико Симона. Раздались радостные крики, посыпались похвалы.

— Род Стронгбоу продолжился, — объявила Эльф. — Если Господь захочет, у Симона будут братья и сестры.

Вперед выступил отец Освин, новый священник поместья.

— Он, разумеется, принял святое крещение? Эльф кивнула:

— Да, отец Ансельм окрестил нашего сыночка. Крестный отец — сэр Гаррик, а крестные матери — все добрые монахини, но держала малыша сестра Коламба. Симон Хьюберт де Гланвиль будет покровителем монастыря, где родился, — сообщила она священнику.

— Аминь! — с воодушевлением провозгласил отец Ос-вин, симпатичный молодой человек с теплыми карими глазами и прямыми каштановыми волосами.