Так, сначала надо, чтобы он вернулся. И чтобы мы хоть до чего-нибудь договорились.

Пробираясь сквозь дурноту и головокружение, я приготовила ужин, собрала сумку. Села на диван с книгой, но не смогла прочитать ни строчки. Сердце противно колотилось в горле, в ушах звенело.

Наконец щелкнул замок, открылась дверь, и я пожалела, что в этом мире в квартирах не предусмотрены прихожие. Так было бы хоть несколько секунд, чтобы собрать себя в кулак.

Йар стоял на пороге и смотрел на меня, и я вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной — несвойственные мне эмоции. Он подошел ко мне, сел рядом, обнял, крепко прижал к себе. Показалось, что внутри дрожит туго натянутая струна, вот-вот лопнет — и польются слезы.

— Прости, что так долго, — его губы коснулись виска. — Мне надо было подумать. Собраться с мыслями. Это так…

— Неожиданно?

— Да. И странно. Я смирился с тем, что у нас никогда не будет детей, и вдруг…

— Йар, их и не будет. За сто лет таких беременностей было меньше десятка, и ни один ребенок не родился. Почему я должна стать исключением?

— А вдруг? — он упрямо сдвинул брови. — Все когда-то бывает впервые. Но даже если и нет… Что это меняет между нами?

— Многое. Родится ребенок или нет, каждый, кто узнает о моей беременности, подумает, что я тебе изменила. И неважно, что генетические анализы подтвердят твое отцовство. Ты же не будешь каждому пихать в нос эту бумажку.

— Главное, правду знаю я. Даже без анализов. Прости, что поверил не сразу, но мне надо было…

— Можешь не объяснять, — перебила я. — Я понимаю. Именно поэтому заранее попросила Стирра, чтобы он показал тебе копии тех документов. Если бы ты заявил, что видел на улице… — я хотела сказать «динозавра», но тут не было такого понятия, поэтому привела тот же пример, что и Стирру: — человека с двумя головами, я бы не поверила, пока мне не показали бы не вызывающие сомнения документы о том, что такое в принципе возможно. Знаешь, что самое странное? Мое имя на нашем языке именно это и обозначает — веру.

— Я хотел тебе сказать, что Бегрогана исключили из списков кандидатов, — мы лежали в постели, и Йар перебирал пряди моих волос.

— Как тебе удалось? — удивилась я.

— Сказал правду. Что он работает в таком месте, где исчезновение вызовет слишком большой резонанс.

— Йар, ты гений! — я обняла его крепче.

— Иногда самый простой способ оказывается и самым действенным. Так что на этот счет можешь не волноваться. Думаю, с «Дайной» твоей все будет в порядке, особенно если Бегроган найдет какого-нибудь важного человека, которому она нравится. У вас ведь кто только не бывает.

Это было чистой правдой. Если сначала к нам ходили в основном попаданцы, мои клиенты из «Грена» и любопытные, то потом постепенно сложился постоянный контингент из местных, которым гризы не казались вселенским злом. И среди них действительно попадались не самые простые люди.

— О том, кто и что стает говорить, не думай, — продолжал Йар. — Почешут языки и перестанут. А если ребенок все-таки родится, это же будет сенсация. Тогда всем придется закрыть рты.

— Не знаю, Йар, хочу ли я, чтобы мой ребенок стал сенсацией. Чтобы его изучали, демонстрировали… и все такое. Каким он вырастет?

— Вера, давай не будем так забегать вперед. Надо надеяться на лучшее. Но как бы там ни было, я с тобой.

— Тогда… — я потерлась макушкой о его подбородок, — выполнишь мою просьбу?

— Ну… постараюсь, — осторожно ответил Йар.

— Будешь делать мне отвар гайи? Это несложно. Она цветет неделю, потом цветок вянет и появляется новый. А старый надо сорвать со стеблем, под корень, и высушить у решетки вентиляции. Всего-то несколько часов. Потом залить стаканом кипятка, настоять час и перелить в бутылочку. Ее хватает ровно на неделю, до следующего цветка.

— Вера, а ты уверена, что это надо? — его лица в темноте я не видела, но не сомневалась, что он страдальчески скривился. — Тем более сейчас?

— Сейчас — особенно, — отрезала я, и он вынужден был сдаться.

Утром я с трудом заставила себя съесть вареное яйцо, выпить чашку джейта и глоток отвара. Придерживая под руку, Йар довел меня до машины и повез в больницу, где уже ждали. Там сдал врачам и уехал, пообещав приходить каждый день.

Палату мне выделили одноместную, похожу на мою камеру в карантине, только чуть побольше и с окном. Во всяком случае, туалет с душем были точно такими же. Касма, явно не желавшая выпускать меня из рук, приказала лежать и вставать только по нужде. Для начала мне поставили капельницу, после которой дурнота сразу стала меньше, и я впервые смогла более-менее прилично пообедать.

Открыв в часах календарь, я отметила предполагаемую дату родов и посчитала дни до нее. Очень много дней…

Как сказала Касма, сохранить моего ребенка — для них, врачей, это вопрос чести.

— Почему? — удивилась я.

— Любая неразрешимая задача — как вызов. Но дело не только в этом. В нашем мире вы остаетесь чужими, несмотря на то, что имеете все права и возможности. На вас редко женятся, выходят замуж. Если б нам удалось преодолеть генетическую несовместимость, ситуация могла бы измениться. Но такие беременности еще большая редкость, чем смешанные браки. Ваш случай, Вера, всего девятый. Последняя была почти десять лет назад.

— Но разве можно преодолеть генетическую несовместимость?

— Как бы вам объяснить? — она взъерошила свой ежик. — Согласно исследованиям, организм женщин, и наших, и гриз, вырабатывает некое вещество, препятствующее слиянию половых клеток с разным генетическим набором. Это как заложенная программа, сохраняющая чистоту вида. Предположительно, в тех случаях, когда наступала беременность, уровень фрита, этого самого вещества, резко падал. При этом плоды, которые потом исследовали, были здоровыми, без патологий, и развивались правильно.

— Тогда почему беременности прервались?

— Видимо, уровень фрита снова повысился, и организм избавился от чужеродной субстанции. Это пока лишь предположение. Десять лет назад мы еще не умели определять его уровень. Только знали, что он есть. Сейчас уже умеем. Будем каждый день брать у вас кровь и наблюдать за уровнем. Пока он вдвое ниже нормы.

— А если повысится? — я поежилась.

— Постараемся понизить, но… опробованных методов пока нет, только теоретические разработки. Нам просто не на ком было их опробовать. Скажите, Вера, сколько времени продолжаются ваши интимные отношения с женихом?

— Почти шесть месяцев.

Касма сурово сдвинула брови.

— У вас есть какая-то причина откладывать свадьбу? Я спрашиваю потому, что каждая женщина из такой пары получает приглашение в ту клинику, куда вы ко мне пришли. Мы проводим регулярные проверки фрита, но ни у кого еще не было даже вполовину такого низкого, как у вас.