— Две статьи на этом деятеле висело, отвертелся. Раньше фарцой занимался. Зацепили по уголовному делу — краденым торговал. Когда прихватили, сдал всех, свидетелем прошел.

— Сведения, не спорю, хорошие, — покачал головой Артем, — но в данной ситуации бесполезные.

Борис посуровел лицом.

— С тех пор Чапа антиквариатом занялся. Сначала так, по мелочи, на подхвате был, потом серьезно окунулся. Такую деятельность развел… Среди антикваров пользуется авторитетом. Слушок прошел, что есть у него хороший канал сбыта за рубеж. О таких вещах, сами понимаете, громко не говорят, так, с оглядкой все.

— О наших делах не то что говорить, думать иногда вредно, — растянул тонкие губы в усмешке Беглов.

Борис смутился и зачастил:

— Это я к тому, что антиквары — народ пугливый, собственной тени боятся. Свели меня с одним дядькой. Он крутил туда-сюда, старый пень, пока я его за пищик не прихватил. Вот тогда он разговорчивее стал. У Чапы один парень на подхвате есть. Федором зовут.

— И что?

Артем, не проявляя заинтересованности, лениво поднял глаза на Еремина.

— Этот самый Федор оформлен к Шаныгину. Уже не раз с ним за рубеж на гастроли выезжал в составе концертной бригады.

— Вот как? — Артем, уже не скрывая удивления, уставился на Бориса. — А как выглядит этот Федор?

— Я сам не видел, но антиквар сказал, что есть в его лице что-то лисье.

Артем откинулся на спинку кресла. Все сходилось: Шаныгин, Чапа, парень с лисьим лицом, которого заметила Лера возле дома Натальи…

— Антиквар не соврал. Чапа, как я понял, его конкурент. А Федор этот, говорит, парень дерзкий, с таким лучше не связываться.

Артем забарабанил пальцами по столу.

— Шаныгин опять за рубеж собирается.

— Когда? — спросил Артем.

— Непонятно. Из-за смерти Польди Лэнд в выступлениях неразбериха. Перестраиваются на ходу. Но контракт есть контракт, его выполнять надо.

— Вот что, — Беглов смотрел на парня, — надо разузнать, когда продюсер вылетает на гастроли. Мне нужна точная дата. И будет ли с ним этот самый Федор. Ясно? Будешь зашиваться, подключим ещё людей.

— Понял, — кивнул Борис.

Едва заметное разочарование проступило на его лице: пустяками занимается. Другие в команде серьезные дела делают. Что такое этот продюсер для Беглова? Да он его одним пальцем раздавит. Тоже мне, клиент! Чего он с ним возится? Но недовольство шефу показывать нельзя, ничего нельзя… Еремин с трудом сдержал вздох.

Артем вроде и не смотрел на парня, но все заметил. Как до этого заметил и излишнюю нервозность и торопливость Бориса. Видно, бегловский хомут ещё одному стал тереть шею.

— Вопросы есть?

— Нет, — мотнул головой Еремин.

Он ушел, а Артем остался неподвижно сидеть в кресле. Мысли, как тяжелые жернова, продолжали ворочаться в голове. Устал он, видно, если перестал понимать своих людей. Парень работает четко, старательно, умен, инициативен. В чем причина его нервозности? Ладно, разберется он с Борисом, никуда тот от него не денется. Сейчас надо закончить дело с Шаныгиным.

Беглов прищурился: ну, теперь он этого мерзавца продюсера разделает под орех. А там пусть прокуратура разбирается: виноват, не виноват…

Беглов был уверен, что Шаныгин замазан по самую маковку. Осталось толкнуть его в заботливые руки правоохранительных органов, а то пока они протянут да проминдальничают, соблюдая законы и собирая доказательства, этот мерзавец чистым из дерьма вылезет. И поминай, как звали. А то и вовсе за кордоном останется. Хотя такое добро кому там понадобится?.. Впрочем, это Артема не заботило. Ему было нужно, чтобы Шаныгина с поличным арестовали здесь. И он знал, как это сделать.

Валерия Стрелецкая встретилась с Кузей на концерте.

— Лерочка, я так рад тебя видеть, — радостно заорал он, обнимая её. — Плевать на них на всех!

— Ладно, — отмахнулась Лера.

— Я это дерьмо читать не мог. Ну, подлецы, такое навертели! Но, знаешь, как ни странно, это сделало тебя ещё более популярной.

— Скажешь тоже.

— Клянусь! Зрители с ума сошли. Когда отменили выступления, лишь несколько человек сдали билеты, которые тут же разошлись. В драку, в драку! Мне в кассе сказали. Ужас, что сегодня делается. Ты как?

— Я в форме, — холодно сказала Лера, чтобы пресечь дальнейшие разговоры.

Она увидела Григория Иртемьева в его неизменной серой куртке с множеством карманов и темной водолазке под горло. Он показался ей мрачным и похудевшим.

— Здравствуй, Лера, — Григорий подошел ближе.

— Привет, — легкомысленно бросила Валерия. — Я думала, что ты с героиней первых полос желтой прессы и поздороваться не захочешь.

— Ну что ты! — его глаза беспомощно смотрели на нее.

Лера растерялась и неожиданно для себя разозлилась. Иртемьев мгновенно уловил перемену в её настроении.

— Я хотел тебе сказать… — начал он.

— Ну, ладно, я побежал, — мгновенно сориентировался Кузя. — Меня ребята ждут, скоро начало.

Он сделал шаг в сторону, но Валерия поймала его за руку.

— Подожди несколько минут, не умрут твои ребята.

Она повернулась к Григорию:

— Так что ты хотел сказать?

— Я, конечно, виноват перед тобой, но действительно, не знал, что вы взяли эту песню. Лера, прости, я не хотел доставлять тебе неприятности.

— А, что было, то прошло, — весело прощебетала Стрелецкая. — Не будем про это вспоминать.

— Ты в самом деле на меня больше не сердишься? — переспросил Иртемьев.

— Нет, конечно, — громко подтвердила она, но глаза её говорили что-то другое.

Она демонстративно подошла и чмокнула его в щеку, словно клюнула. Точно так перед этим она обнималась с Кузей.

Григорий даже в лице изменился, но Стрелецкая, будто ничего не замечая, продолжала:

— После концерта давайте соберемся и посидим, как раньше, — бодрым голосом говорила она, с ужасом прислушиваясь к собственным словам.

«Что ты несешь, дура, что несешь! Зачем строишь из себя легкомысленную идиотку?..» — колотила в голове здравая мысль, но остановить себя она не могла.

— Кузя, ты — за? Она, улыбаясь, как бездушная кукла, обернулась к музыканту.

— Я-то? — обалдевшим голосом произнес ничего не понимающий Кузя.

— Я — да.

Он с удивлением смотрел на Валерию. Что с ней происходит? Почему у неё такая неискренняя, словно приклеенная улыбка?

— Лер, давай все-таки доживем до вечера, а то, знаешь, загадывать заранее как-то…