Супружница бросила трубку.

А Карлин неподвижно сидел в кресле, пытаясь унять колотившее сердце. Вот сука! Теперь он был точно уверен, что это её рук дело. Если бы она была здесь ни при чем, такой бы ор подняла при одном намеке, чертям тошно стало. А сейчас смолчала, проглотила.

После того, как Вячеслав Анатольевич стал работать на Беглова, его характер изменился. Теперь он бы не позволил разным мудакам обвести себя вокруг пальца.

Вечером Сема наблюдал, как Карла, он по-прежнему про себя называл его так, подъехал к дому любовницы. Но почему-то сегодня он пробыл там недолго.

Резаный раздумывал: за ним отвалить или подождать. В принципе, с Карлой все было ясно. Беглова семейные дела этого мужика не интересуют. Шефу важно другое, не станет ли его доверенное лицо вести двойную игру.

Карлин был чист. Судя по всему, он из тех, кто служит одному хозяину. Он ведет себя как человек, которому нечего скрывать: не суетится, не оглядывается судорожно по сторонам. Он даже Сему ни разу взглядом не зацепил. Правда, Резаный, как настоящий артист своего дела, постоянно менял обличье.

Пока размышлял, к дому подъехала машина. Она остановилась недалеко от подъезда, где стоял Сема. Из машины вышел представительный мужик с кейсом и букетом цветов. На его лице были очки в тонкой роговой оправе. Рослый, подтянутый, элегантно одетый, — такие обычно нравятся бабам, машинально отметил про себя Сема. Почему-то приехавший мужик привлек его внимание.

Когда Семе говорили, что у него особое чутье, он отшучивался. Иногда и сам не мог понять своих действий. Разве можно объяснить, как охотится зверь? Или как его жертва, спасаясь от гибели, безошибочно выбирает единственно возможный путь для спасения?..

Почему Семе не понравился мужик в роговых очках? Кто его знает… Приехал с букетом, в гости, значит. Пока несколько дней ходил за Карлиным, ему приходилось торчать возле подъезда Лидочкиного дома. За это время он что-то ни разу не видел таких клиентов. Этот фраер приехал один, значит, к бабе, к мужику с букетом не ходят. К тому же он появился сразу после того, как отъехала светлая «девятка» Карлина. Посмотрим, посмотрим…

Представительный мужчина направился к подъезду, возле которого топтался Сема. Он скользнул взглядом по Резаному.

Квартира Пашиной находилась на четвертом этаже.

Едва мужик зашел в лифт, Сема рванул вверх по лестнице. На третьем этаже остановился, тяжело дыша. Наверху, прямо над ним, неизвестный вышел из лифта.

Сема застыл, прислушиваясь. На лестничной площадке затопали. Резаный, стараясь не шуметь, стал осторожно подниматься по ступенькам.

Мужчина стоял напротив Лидочкиной двери и нажимал на звонок. Сема прекрасно видел его ботинки и брюки.

Дверь распахнулась.

— Вы? — услышал Сема удивленный женский голос, — а я думала это…

— Может, пригласишь войти? — уверенно произнес гость.

Хозяйка, чувствовалось, растерялась.

— А в чем дело? — спросила она.

— Надо поговорить.

— Ну, я не знаю…

Дверь захлопнулась, и Сема остался один на лестнице.

Эх, зря «закладку» у Лидочки не сделали, пожалел он, суетись теперь тут…

Он поднялся на четвертый этаж и вытащил нехитрое приспособление, которое давало ему возможность подслушать то, что происходило в квартире. Не ахти что, через хорошую капитальную стенку хрен что услышишь, но в современных панельных домах вполне годится. Если, конечно, соседи не будут шнырять туда-сюда. Здесь Сема-Артист не знал себе равных. Мог запудрить мозги любому и расположить к себе самую недоверчивую старуху. Осечки у него бывали редко.

В квартире, куда прошел Большаков, а это был он, Пашина стояла в прихожей и смотрела на Вадима Алексеевича.

— Это тебе, — он протянул женщине роскошный букет, красиво упакованный в гофрированную бумагу.

Она нерешительно взяла цветы.

— Я не понимаю…

— Разреши раздеться? — Большаков, не дожидаясь приглашения, снял верхнюю одежду и вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Проходите, — она распахнула дверь в небольшую гостиную.

— У тебя очень уютно, — Вадим Алексеевич разглядывал обстановку.

— А сын где?

— На тренировке, скоро появится.

— Он как, твоей личной жизни не мешает?

Лида собиралась поставить цветы в вазу, но, услышав вопрос, передумала.

— Зачем вы пришли? — резко спросила она.

— Поговорить. Какие-нибудь стаканчики в этом доме найдутся?

Большаков вытащил из кейса бутылку и выставил её на стол.

— Ты выпьешь?

— Нет! — Лида сжала губы.

— Ну, ну, не будем обостряться, — примирительно сказал Вадим. — Я, пожалуй, выпью. Ты позволишь?

Пашина молчала.

Он подошел к стенке, где за стеклом стоял сервиз, и достал две вместительных рюмки.

— В самый раз.

Он открыл бутылку и набулькал коньяк.

— Хорошо, — крякнул он, опрокинув полную рюмку и тут же налил себе вторую. — Без закуски идет.

Лида настороженно следила за ним. От этого визита она не ожидала ничего хорошего. С тоской думала о том, что Слава сегодня не появится, а сын вернется с тренировки поздно.

Спиртное начало действовать. Большаков расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и плюхнулся в кресло.

— Садись, — пригласил он.

Пашина не тронулась с места.

— Ну, как знаешь.

Он опрокинул третью рюмку и уставился на Лидочку. Она успела заметить, что бутылка была уже почти наполовину пустая. Трезвого Большакова ещё можно в чем-то убедить, пьяный, он становился неуправляемым.

— Разнервничался я сегодня что-то, — Вадим уперся взглядом в женщину. — А ты… Слушай, почему ты меня отталкиваешь? Я ведь красивый мужик. Многие бабы об этом говорили.

— Вадим Алексеевич, так, наверное, к ним и надо обращаться за услугами.

— Меня ты зацепила, ты! Кого только у меня не было, а вот тебя забыть не могу.

— Помнить-то особо нечего, — усмехнулась Лида.

— Обиделась, что завалил тогда в кабинете, да? Обиделась? Ну, привык я так, понимаешь? Никто не отказывался, многим даже нравилось. Слушай…

Он выбрался из кресла и сделал шаг к Лиде. Она отшатнулась.

— Ну чего ты боишься, не трону, сказал, поговорить хочу. Ты ведь меня совсем не знаешь. Думаешь, бабник я, сволочь. Так ведь жизнь кругом такая. Я тебя зауважал, крепкая женщина. Зачем тебе этот Карлин, Лида, зачем? Он старше меня, здоровье не ахти. Думаешь, женится? Так ему ещё развестись надо, а женушка у него сучка та еще, добром не отпустит. От неё всего ждать можно. Подумай, Лида!