Изобретение метода анатомирования глаза.

Первое описание "законов зрения". Леонардо знал, что зрительные образы на роговице глаза проецируются в перевернутом виде, и проверил это с помощью изобретенной им камеры-обскуры.

Первое описание клапана правого желудочка сердца, носящего его имя.

Изобретение техники просверливания мелких дыр в черепе умершего и заполнения расплавленным воском полостей мозга в целях получения отливок.

Изобретение стеклянных моделей внутренних органов.

Первое описание законов филлотаксии, управляющих расположением листьев на стебле.

Первое описание законов гелиотропизма и геотропизма, описывающих влияние солнца и гравитации на растения.

Открытие возможности определения возраста растений с помощью изучения структуры их стеблей, а возраста деревьев — по годовым кольцам.

Винчи-новости: химия и алхимия

Леонардо да Винчи не собирался писать специальные трактаты по вопросам химии. До нас дошли разнообразные отрывки, по большей части носящие характер рецептов и охватывающие металлургию, технику изготовления красок, лаков, масел для живописи, изготовление ароматов и благовоний, военное дело (порох, "греческий огонь"), выделку искусственных камней и жемчуга. Часть таких рецептов должна была, разумеется, войти в большое сочинение о живописи, кое-что — в сочинение о природе. Но характерно, что мы имеем дело именно с рецептами, здесь нет обобщений, как в других разделах, таких, какие имеются, например, там, где Леонардо анализирует полет птиц, движения животных, или в "науке о воде", где конкретные наблюдаемые явления, как правило, возводятся к общим законам механики. Разве только анализируя смешение красок, Леонардо сделал попытку внести известную систему. Верный своей мысли, что "пропорция обретается всюду, не только в числах и мерах, но также в звуках, тяжестях, временах и в любой силе, какая бы она ни была", он проследил всевозможные комбинации двух, трех и более красок ("О смешивании красок друг с другом, которое простирается в бесконечность").

Такая эмпирическая рецептура в области химии исторически понятна. Для Леонардо "никакой достоверности нет в науках там, где нельзя приложить ни одной из математических наук, и в том, что не имеет связи с математикой". Но химия времен Леонардо еще не созрела для широких теоретических обобщений, для "математической химии".

Леонардо да Винчи называл алхимию "исполнительницей простых произведений природы", имея в виду ту ремесленную химию, которая лабораторным путем на основе производственного опыта создает новые вещества, отсутствующие в природе. С другой стороны, Леонардо заявлял, что природа способна создавать и такие вещества, которые не в силах создать алхимики в своих лабораториях. К их числу относится золото. Как бы то ни было, алхимические обобщения и объяснения, полные фантастики и мистики, Леонардо отвергал безусловно. Алхимическая традиционная символика лишь иногда служила для него дополнительным средством зашифровать свои производственные секреты. В ней не было ничего Мистического и таинственного.

Из сочинений Леонардо да Винчи:

"Мысленные вещи, не прошедшие через ощущение, пусты и не порождают никакой истины, разве только обманчивую; и коль скоро такие рассуждения рождаются от скудости ума, то бедны всегда такие умозрители, и если они родились богатыми, то умрут бедными к старости, так что кажется, будто природа мстит тем, кто хочет делать чудеса, — они будут владеть меньшим, чем другие люди, более спокойные. И те, кто хочет разбогатеть в один день, долгое время живут в великой бедности, как бывает и вовеки будет с алхимиками, стремящимися создать золото и серебро, и с инженерами, которые хотят, чтобы стоячая вода из самой себя давала движущую жизнь путем постоянного движения, и с некромантами и заклинателями, стоящими на вершине глупости.

О искатели постоянного движения, сколько пустых проектов создали вы в подобных поисках!

Прочь идите с искателями золота!

Лживые толкователи природы утверждают, что ртуть есть общее семя всех металлов, не памятуя о том, что природа разнообразит семена соответственно различию вещей, которые хочет произвести в мире. И если бы все же бессмысленная скупость привела тебя к подобному заблуждению [что золото можно получить искусственно], почему не пойдешь ты в горные рудники, где такое золото производит природа, и там не сделаешься ее учеником? Она тебя наверняка исцелит от твоей глупости, показав, что ни одна из вещей, делаемых тобою в огне, не будет той, которыми она сама пользуется для произведения золота. Нет здесь ни ртути, ни какой-либо серы, ни огня, ни иной теплоты, кроме теплоты природной, живительницы мертвого мира, которая покажет тебе ветвления золота в ляпис-лазури или ультрамариновой сини — краске, неподвластной огню. И, внимательно рассматривая эти ветвления золота, ты увидишь на концах их, что они медленно и постепенно растут и обращают в золото то, что с ними соприкасается. И заметь, что здесь-то и обитает растительная душа, произвести которую не в твоих силах".

Несколько особняком стоят тексты, посвященные горению и пламени. Но и они, несмотря на обобщающую форму изложения, в сущности, гармонируют с дальнейшими эмпирическими рецептами и указаниями. Леонардо преимущественно описывает пламя и его свойства, а если и объясняет, то объясняет на основе традиционного учения о переходе стихий друг в друга. Разумеется, нельзя видеть в высказываниях Леонардо какие-либо намеки на кислородную теорию горения, что делали некоторые старые исследователи. Воздух в соответствии с традиционным учением мыслился им как простое тело, т. е. "элемент" или "стихия". Этот воздух-стихия при горении вместе с "питающим веществом" свечи превращается в другую стихию — огонь.

Если Леонардо утверждал, что "там, где не живет пламя, не живет ни одно животное, которое дышит", то это вовсе не означало, что он ставил знак равенства между горением и процессом окисления в организме (или даже только сближал их). Ведь источник тепла в организме, по Леонардо, — механическое трение крови о стенки сердца, а роль дыхания сводится к охлаждению чрезмерно разгоряченной крови свежим воздухом. Тем не менее И.Ф. Сумцов в книге "Леонардо да Винчи" (Харьков, 1900) утверждал, что "Леонардо был близок к открытию кислорода".

В текстах, посвященных пламени, чувствуется глаз наблюдателя-художника, во-первых, и глаз ученого, для которого прежде всего интересно — механическое движение, во-вторых. Леонардо следит за движениями паров и "влаги" в пламени, рассматривает их различную тяжесть и легкость. Наконец, здесь совершенно ясен интерес металлурга — внимание к температуре различных частей пламени, к качеству древесного материала.

"О горении и пламени

Там, где не живет пламя, не живет ни одно животное, которое дышит.

О жаре и цвете огня не существует науки, ни о его природе, ни о цвете стекол и других вещей, которые в нем зарождаются, а только о его движениях и других акциденциях, — о том, как прибавлять и убавлять его силу и менять цвета его пламени столькими различными способами, сколько существует разнообразных материй, его питающих и в нем распускающихся. И огонь сам по себе непосредственно способен умножаться до бесконечности, если бы только возможно было до бесконечности увеличивать количество пороха в бомбарде. А если предположить, что огню можно было бы дать количество пороха, равное объему всех четырех стихий, спрашивается: что бы он сделал или какое движение произвел над сферой огня и что бы сделала эта сфера?