Незапертая входная дверь открылась.

«Вот почему так бывает? – с тоской подумала я. – Когда долго чего-то ждешь – это, конечно, обязательно случается. Но всегда как-то поздновато».

В дверном проеме возникла могучая фигура, которую венчала широкополая черная шляпа…

Я попыталась приподняться, но пули тут же засвистели снова. Причем уже с двух сторон.

Ровно через две минуты все было кончено…

Преодолев некоторую робость, я заглянула в комнату. Они, наверное, просто не предполагали такой огнеметной нашей реакции, эти парни. Их было двое, и вид у них был вполне обороноспособный: стриженные бобриком квадратные головы, бычьи шеи с толстенными золотыми цепями, шварценеггерские плечи, здоровенные ручищи, новенькое, блестящее оружие…

Я заплакала: все это, несомненно, замечательно смотрится в каком-нибудь боевике, когда ты сидишь перед телевизором и похрумкиваешь чипсами. Но когда в твоей квартире лежат два трупа, тебе уже не кажется все это настолько увлекательным.

– Сейчас придет Антон, – сказала я вслух, – и очень расстроится.

И я подумала о том, что благодаря плодам цивилизации и прогресса человеческое бытие становиться все более и более комфортным. Вот ранее, например, нужно было долго и нудно тренироваться в тире для того, чтобы вот так укокошить врагов, сегодня же достаточно просто купить небольшую насадку к пистолету. Удобно.

Я распахнула дверь ванной. Как ни в чем ни бывало, живые и здоровые оттуда выскочили Мотя и Буби, принялись скакать и вилять хвостами.

– Да, Матильда, – с упреком сказала я, – мало того, что из тебя никакой охотник, так из тебя и охранник неважный.

В ответ Мотя тут же скорчила беспредельно несчастную физиономию, сощурив глаза и подобострастно вытянув вперед нос, смиренно устремив его навстречу критике. Так же поступила и Буби, хотя она была в гостях и никто не требовал от нее хозяйских замашек.

Сцена встречи Василия с Буби была столь же эмоциональна, сколь и продолжительна. Буби взвизгивала, извивалась всем своим длинным тельцем, облизывала счастливую физиономию Василия, в экстазе носилась кругами по квартире, подставляла хозяину брюшко, демонстрируя бесконечную покорность и доверие, а хвост готов был отвалиться, не выдержав экспансивных амплитуд.

Мы с Матильдой были растроганы. А Олег даже смахнул слезу умиления. Он все еще сидел на полу, попытался было подняться, но ноги, по всей видимости, слушались его плохо.

– Нужно незамедлительно вызвать полицию, – прошептал Олег.

– Нет, – твердо сказал Василий.

– Полиция – это то, что нам сейчас необходимо, – упрямился Олег.

– Нет! – повторил Василий.

– Олег, – встряла я, – ты, наверное, сочтешь меня юридически неграмотной. И, может быть, даже граждански незрелой! Но полицию мы вызовем только после того, как оттащим этих, – я кивнула в сторону бездыханных тел, – господ ближе к лифту. В конце концов, ведь необязательно же с ними должны были зверски расправиться именно в моей квартире.

Может быть, конечно, Олег был и хорошим ювелиром, но соображал он крайне медленно. Так неспешно, что мне пришлось даже поторопить его копотливую мысль:

– Судя по всему, жизнь этих людей была полна опасностей и разнообразных приключений. И совершенной случайностью явилось то, что пристрелили их именно здесь. Так надо ли на этом акцентировать пристальное внимание правоохранительных органов?

– Ольга, ты шутишь? – подал голос Олег.

Мы с Василием участливо посмотрели на него, вероятно, нас посетила одна и та же мысль: иногда нежелательные свидетели и вправду очень мешают.

– Я говорю совершенно серьезно.

– Но это будет сокрытие преступления, – перешел на шепот Олег.

– Что же делать, если так получилось?

– Но ведь когда все выясниться, будет еще хуже!

– Ничего никогда не выяснится. У нас вон в доме Мокрухин живет. На него уже год каждую неделю покушаются. И до сих пор неизвестно, кто!

– А это, – въедливо настаивал на своем Олег, – не покушение. Это – убийство!!!

– Но мы же просто защищались. Мера необходимой обороны, – уточнила я.

– Высшая мера! – похоже, его заклинило.

Я вздохнула:

– Или ты нам помогаешь, или не мешай и очисти помещение.

– От кого? – с испугом спросил Олег.

– Нет ничего хуже, чем неуместные вопросы. – Василий подошел к одному из бездыханных бандитов и попыталась сдвинуть того с места.

– Следов волочения быть не должно. По ним легко определить, откуда тащили трупы, – поддакнула я, – но расчленять трупы мы не будем.

– Вы все же твердо настаиваете на своем плане? – как-то обреченно поинтересовался Олег.

– Надо иметь ангельское терпение, чтобы отвечать на все твои вопросы, – констатировала я.

А Василий вперил в ювелира тяжелый взгляд.

Олег, наконец, сообразил, что у человека, только что пристрелившего двоих, скорее всего с ангельским терпением проблемы. И снова бессмысленно засуетился. Крупными шагами он заходил по квартире, периодически вздымая руки к потолку и что-то бормоча себе под нос.

– Олег, да не волнуйся ты так-то. Мы даже под пытками не выдадим твоего соучастия, – я сочла нужным пообещать это.

– А совесть?! – взвизгнул Олег, – А нравственный закон во мне?!!

– Ему я, конечно, уже ничем помочь не смогу.

– Тогда, если вы берете всю моральную ответственность за происходящее на себя…

– Однозначно, – заверил Василий.

Мужики с трудом выволокли один труп на лестничную клетку и долго обсуждали, где его лучше поместить. Сошлись на том, что надежнее всего у лифта.

Потом мы пристроили тело второго бандита рядом с первым.

Василий кинул критичный взгляд на композицию и сказал:

– Штабелями-то не надо укладывать, так уж ровненько. В этом деле должна быть естественная небрежность.

И он, рукой мастера, придал картине несколько завершающих штришков.

Мы вернулись в квартиру. Буби опять радостно запрыгала вокруг Василия. Возможно, радость воссоединения любящих сердец длилась бы бесконечно, но в замочной скважине заскребся ключ, и Антон удивленно окинул тесно забитую мужчинами нашу прихожую.

– Антон! Представь себе, нашелся хозяин Буби! – воскликнула я.

– Это замечательно, – Антон приветливо пожал руки Василию и Олегу, – а у нас в подъезде опять кого-то убили. На нашей площадке два трупа валяются.

– Безобразие! – сказала я с негодованием. – Преступность достигла невиданных масштабов!

Набрала 02 и назвала свой номер дома и этаж.

– Опять на Мокрухина что ли покушались? – спросила девушка-диспетчер.