— Зерван!

За стеной послышался шорох, звук шагов.

— Здесь я, хозяйка.

— Медея сообщает, от нас решили избавиться, — огорошила помощника новостью госпожа. — Якобы это мы смертных убивали и вообще все придумали.

— Да они совсем… — нецензурно отреагировал Зерван. Селеста давно бросила попытки отучить его от мата ввиду полной бесперспективности. — И что делать будем?

— Ты сейчас наведаешься к писарю Каристу Оту, отдашь ему вот этот перстень. — Девушка порылась в кошеле, вытащила из него драгоценность и протянула бандюгану. — И скажешь, что дочка мельника просила должок вернуть. Слово в слово. Где он живет, помнишь?

— Этого сморчка старого забудешь! — с восхищением посмотрел Зерван на хозяйку. — В жизни бы не поверил, что он тебе стучит!

— Он мне не стучит. Таких агентов, как Карист, ради рутины не используют, — поморщилась Селеста. Сообщая имя своего ценнейшего контакта, она испытывала почти физическую боль. — Узнаешь у него, кого приказано убрать — старейшин, вообще всех восставших и слуг, только меня одну? Кто отдал приказ, какие силы задействованы? Короче говоря, выспросишь все. Потом возвращайся сюда. И не рискуй — до заката еще часов шесть, а в катакомбах наверняка полно патрулей, благословленных Солнцем.

— Да нормально все будет, — хищно ухмыльнулся бывший пират и контрабандист. Похоже, хорошая драка вернула ему бодрое расположение духа и заставила подзабыть о недавнем страхе. Все-таки не любил он колдовства, боялся его. — Порву, если что.

Вампиресса окинула его холодным взглядом.

— Мне нужна информация, а не трупы. Ступай. И Хастина по пути позови.

Сначала смертные, внезапно решившие начать охоту в самый неподходящий момент. Потом злость от того, что приходится раскрыть имя агента, завербованного почти полвека назад и с тех пор дававшего важнейшую информацию. Других ушей в канцелярии четвертого стола Тайной стражи у нее нет. Теперь надо пообщаться с колдуном, жаждущим узнать подробности поединка с Карлоном, и заодно поведать подготовленному слушателю собственные выкладки. Он из-за этого даже домой не пошел, с остальным отрядом остался. Пока что его удавалось избегать, но в ситуации, когда срочно нужно связаться с большим количеством восставших, без Хастина не обойтись.

Праматерь-Ночь, да дай же передышку!

— Звала?

Селеста порадовалась, что сдержалась и не возопила вслух. Авторитет нарабатывается годами, а разрушается за секунды.

— У нас очередные проблемы, — «порадовала» она помощника.

По мере рассказа поначалу витавший в научных эмпиреях колдун все плотнее возвращался на землю. Сложность ситуации он оценил мигом. Несмотря на некоторую отстраненность от общества, Хастин четко понимал: восставшие существуют относительно комфортно лишь благодаря попустительству людей. Стоит последним захотеть… Правда, он сомневался в способности нынешнего руководства «пауков» провести масштабную зачистку, но признавал, что на крупную разовую акцию, направленную против верхушки вампиров, их ресурсов и решимости хватит.

— Что от меня требуется?

Деловой тон подчиненного госпоже понравился. Очень.

— Думаю, торопиться нет смысла. Наши сейчас либо спят в тайных убежищах, либо уже рассыпались прахом, вынесенные на свет. Так что ждем Зервана с вестями и отдыхаем. Вечером тебе предстоит связаться со всеми восставшими страны, обрисовать им положение, успокоить и передать мои приказы. — И с неохотой призналась: — Я не в том состоянии, чтобы действовать самой. Кажется, откат наступает.

— У меня есть с собой пара неплохих зелий.

— До вечера потерплю, а там посмотрим. — Селеста поставила на столик стеклянные фиалы. — Все, я ложусь спать. Разбуди меня, когда Зерван вернется.

— Тихого дня, — с кривой усмешкой пожелал колдун, выходя из комнатки.

Человеческая глупость, принимая разнообразные формы, все-таки укладывается в определенные стандарты. Например, желание найти крайнего прямо посреди боя. Любому понятно, что нужно сначала устранить непосредственную угрозу жизни, положению, близким, статусу (нужное подчеркнуть) и только потом выяснять, кто виноват в создавшейся ситуации и можно ли ее было предотвратить. Но нет, кризис не помеха для любителей свалить ответственность на посторонних! Скорее наоборот. Пока умные и ответственные люди стараются навести хоть какой-то порядок, другие, те, кто похитрей, прикрывают свои задницы, подставляя первых под начальственный гнев.

Данный подтип идиотов особенно часто встречается среди чиновников. И Лаар, и Тулак служили тому подтверждением.

Череда вырезанных семей и поднявшаяся в городе паника заставили власти зашевелиться. Беднота стояла на пороге бунта, причем бунта дикого, никем не контролируемого, и это было никому не нужно. Требовался козел отпущения, желательно такой, в чью виновность легко поверить и чей арест не вызовет протестов одной из влиятельных группировок. В другой ситуации подставили бы врагов, но сейчас руководству Тайной службы требовался быстрый результат. Восставшие, особенно их госпожа, подходили идеально — их не любили, а храмы соглашались обменять уничтожение общины нежити на некоторые политические преференции. Канцлер дал «добро» на операцию.

— Так они собирались Карлона ловить или всерьез посчитали его моей выдумкой? — уточнила Селеста.

— Похоже, им что-то пообещали святоши, — ответил вернувшийся с добычей Зерван. — Делегации Синего Анга и Солнца долго сидели в кабинете Лаара. Небось клялись, что сами поймают.

Писарь четвертого стола Тайной службы — должность уникальная. Один из высших офицеров опутавшей королевство паутины, командующий архивистами, бухгалтерами, специалистами по тайнописи и другими относительно мирными сотрудниками, никак не связанными с полевой работой. Лицо, неизвестное широкой публике, зато прекрасно разбирающееся в изнанке пестрого мира спецслужб.

Информации, полученной от Кариста Ота, можно доверять. Вот только получить ее у таких людей крайне сложно. Неразговорчивые они очень.

— Долго поговорить не вышло — сморчок сказал, за его домом следят. Он не знает кто.

«По долгу службы» Зерван, как и все старейшины, был знаком с верхушкой «пауков». Знал, кто чего стоит. Если писарь сказал, что за ним следят, — значит, следят, ему не померещилось.

— Дальше рассказывай.

— Приказано арестовать всех старейшин и вообще всех, кого поймают, — пожал плечами бандюган. — Ну, кроме Медеи, само собой. Опять выкрутилась, кошка. Насчет ареста, сама понимаешь, это чистый свист — наших где заметили, там и упокоили, для нежити закон не писан. Из моих многих на бошку укоротили, хотя Шрам вроде цел.

— У него хорошие инстинкты. И в засвеченных убежищах он не днюет.

— Угу. Кто моего приказа сменить ухоронки не послушался — все легли, — без особого сожаления о погибших соратниках ответил Зерван. — Туда дуракам и дорога. Твое-то официальное убежище первым делом разнесли, ради такого дела как бы не сотня жрецов притащилась. Спешили, хотели себе всю славу забрать, ну и обозлились. Чего теперь делать-то будем, Хозяйка? Они ж пока нас не поймают, не успокоятся.