Выжившие убийцы вновь ринулись к кораблику. Они были все ближе и ближе. «Оболтус» наконец закончил подготовку к прыжку. Он ушел в подпространство, когда эти бешеные крупицы плоти были в считанных сантиметрах от цели. Кораблик исчез, оставив их далеко позади. Старик-вакуум скоро с ними покончит.

Едва «Оболтус» выскочил из подпространства, на экране тахионной связи возникло огромное лицо Единосемерного Дома Симбионтов. Его шевелящийся рот исторг всего два слова: — Мы разрешаем.

Это значило, что Совет дает добро на привлечение новых экспедиционеров, и финансовый вопрос тоже решен. Кребдюшин так переволновался, что не смог исполнить пляску радости.

Карантинщики засекли кораблик еще на дальних подступах к Тиугальбе, но до поры до времени ничего не предпринимали. Они ждали, пока «Оболтус» войдет в опасную зону. Ведь скакнуть в подпространство в непосредственной близости от планеты — сущее самоубийство. Значит, теперь ему будет не уйти.

А потом два глиссера, притаившихся за краем планетного диска, выскочили навстречу кораблику и пошли на перехват. «Оболтус» сделал рывок вправо, надеясь проскочить к облачному слою Тиугальбы. Корабельный мозг выжимал из движка все, на что тот был способен, но космокатера вдвое превосходили «Оболтуса» в скорости. Они шли прежним курсом, с каждой минутой сокращая дистанцию.

— Может, развернуться и имитировать атаку: лоб в лоб? — от отчаяния предложил археолог.

— Думаешь, они струсят и удерут? — горько усмехнулся муравейник.

Шабаш… «Оболтус», не дожидаясь приказа Непейводы, застопорил ход. Глиссера карантина тотчас сбросили скорость.

Они медленно приближались с двух сторон, очевидно, ожидая подвоха.

— Ваш корабль проник в карантинную зону и арестован! — заревел в динамиках хриплый голос на космолингве. — Приготовьтесь к приему карантинной группы. При оказании сопротивления открываем огонь на поражение!

— Мы сдаемся! — прокричал в эфир «Оболтус».

И тотчас носовые пушки глиссеров выпустили десяток химических снарядов. Снаряды рвались вокруг кораблика, выбрасывая фонтаны усыпляющего газа. Центральная нервная система «Оболтуса» была парализована, он ослеп, оглох, онемел и обезножил.

Космокатера взяли кораблик на буксир и волокли его, как китобои— загарпуненного китенка. Теперь карантинщикам не было особого смысла брать «Оболтуса» на абордаж. Неизвестно, какая встреча ожидает их на борту: пассажиры-то еще были свободны. Чтобы не рисковать, командиры глиссеров решили доставить кораблик прямиком в орбитальную крепость.

Вскоре сине-зеленый, с белыми облачными проплешинами диск Тиугальбы заполнил экран переднего обзора. Планета казалась не такой красивой, как ФФФукуараби, но зато на ней было гораздо больше жизни.

«Мураши», избавляясь на своей планете от врагов и конкурентов, истребили всего несколько видов животных, но безвозвратно разрушили пищевые цепочки. Экосистема рухнула, и в результате погибло большинство видов. Земляне по сравнению с фффукуарабцами — сущие ангелы.

— Когда они пойдут на абордаж, ты пустишь в ход твой «пугач»? Ну тот, что испробовал на мне у себя дома? — спросил у Платона Непейвода.

— Нет, — буркнул археолог. — Чудо, что мы до сих пор живы. Значит, хотят из нас выудить информацию… Если группа захвата с воплями выскочит из шлюза обратно, они сожгут «Оболтус» из дезинтегратора или пустят в ход нейтронный излучатель.

— Но это единственный шанс! — в запале воскликнул Дом. — Когда нас доставят в крепость, разведут по одиночкам. Потом выпотрошат на допросе и трупы вышвырнут в космос.

— Можно попытаться пронести «пугач» в крепость, но ведь нас разденут, насквозь просветят и обыщут профессионалы…

На экране материки и океаны Тиугальбы уже можно было разглядеть во всех подробностях. Тонкие цепочки островов тянулись вдоль побережья, образуя множество окраинных морей. Мелководные заливы глубоко вторгались в сушу. Массивы сильно разрушенных гор ограничивали просторные равнины, тоже соединяясь в длинные цепи. И вся суша была одинакового, насыщенного зеленого цвета — словно густо покрашена из одной и той же банки.

Непейвода до талии расстегнул «молнию» комбинезона, обнажив плоский живот, сотканный из «муравьишек». Живот вдруг разошелся надвое, словно древесный узел на ветке паопапа. Внутри было пусто: туда можно было запихнуть не то что «пугач», а карманный бластер и несколько гранат в придачу. А потом Двунадесятый Дом мгновенно зарастил отверстие, так что не осталось и следа.

* * *

Платон кивнул, цокая языком, и произнес с сомнением:

— Я могу научить тебя пользоваться «пугачом». Но ведь тебя еще на входе в крепость разберут по винтикам, и он попадет к ним в руки.

Сверкающая точка возникла в левом верхнем углу экрана и стала быстро увеличиваться в размерах. Это и была орбитальная крепость «Запор-4», принадлежащая Карантинной службе Департамента здравоохранения Лиги Миров. До стыковки осталось несколько минут.

— Не разберут. Я стану человечней, чем ты сам. Погоди немного… Главное, чтобы меня никто не выдал.

— Пойду предупрежу этих типов. Они не совсем идиоты и тоже хотят жить.

Платон вышел в коридор из каюты, которую в этом полете делил с Непейводой. Кребдюшин Капоте и его грибной раб безвылазно сидели в своей каюте. После того, как «Оболтус» был пленен, полукровка ушел к себе и не казал нос наружу.

Рассольников постучал, заглянул в дверь. Кребдюшин валялся на койке в одних трусах. Глаза его были закрыты. У изголовья лежала на боку пустая бутылка. Платон втянул носом воздух. Самогонка — та самая, что глушили на «Эль-Гарде».

Гриб скорчился в углу у двери. При виде гостя он даже не шевельнулся. Похоже, все эти дни, отбывая свою повинность, гриб и не жил вовсе, а только пережидал вычеркнутый из жизни месяц.

На месте Кребдюшина археолог помурыжил бы его денек-другой (карточный долг — дело святое), а потом отпустил на все четыре стороны. Археологу было не понять, зачем этот «мухомор» нужен полукровке — тем более в полете.

— Утешать пришел? Мол, на миру и смерть красна? — не открывая глаз, осведомился Кребдюшин. Язык его заплетался совсем чуть-чуть. — Или вертухаи на входе?

— Минут через пять… Я здесь не за этим. Нужно договориться.

— О чем?! — Полукровка подскочил на койке, спустил на пол ноги. На этом силы его иссякли, и Кребдюшин привалился спиной к шерстистой переборке.

— О плане наших действий…

Карантинная команда орбитальной крепости «Запор-4» должна быть уверена: ей в руки попали четыре непутевых кладоискателя: два человека с Геи-Квадрус плюс полукровка и разумный гриб с «Эль-Гарды». Встав перед зеркалом, Двунадесятый Дом начал изменять свою консистенцию. Клеточки его сцепились так, что стали как единое целое. После нескольких неудачных попыток они приобрели плотность и упругость человеческой кожи. Вдобавок «мураши» изменили пигментацию, приобретя теплый шоколадный оттенок, свойственный одной из множества человеческих рас.