После совещания командир полка с группой управления отправился на свой командный пункт. Голубятников вернулся на КНП, собрал офицеров батальона. Они подробно обсудили, как перегруппировать силы и средства, чтобы обеспечить надежный контроль над расширенной зоной ответственности. Кроме того, уточнили график несения службы с учетом нахождения в зоне отряда охраны железной дороги, которому нашли место дислокации во дворах трех ближайших от депо и ДК особняков. Комбат сам наведался к железнодорожникам, решил с командиром отряда все организационные вопросы.

Батальон быстро провел перегруппировку и приступил к несению службы в караульном режиме. Десантники действовали по той же схеме, что применялась ранее в северо-западном секторе привокзальной площади, только в данном случае меньшими силами из-за большей зоны ответственности. Одновременно в районы временной дислокации подразделений третьего усиленного батальона стали возвращаться местные жители. И буквально за сутки почти в каждом доме появились их прежние хозяева. 15 февраля, ближе к вечеру, комбат получил информацию, что в город входят подразделения внутренних войск.

Командир девятой роты капитан Боревич после завтрака пошел обходить позиции. Казалось, «зеленка» находится под полным контролем десантников; но не напрасно комбата беспокоил именно этот сектор, занятый девятой ротой. Именно оттуда на позиции разведчиков пыталась выйти довольно крупная группа боевиков. И именно из этого сектора позже приходила за их трупами толпа местных жителей. Да и при захвате сектора наиболее серьезное сопротивление противник оказал здесь, на северо-востоке. Бандиты явно не ушли из района, они где-то притаились. Что и подтвердилось в 9.30 пятнадцатого февраля, когда у одного из блокпостов по группе командира роты из глубины сектора неожиданно ударил гранатомет РПГ-7.

Боревич увидел боевика с гранатометом. Выстрелил сам, крикнув об опасности, бросился к первому же укрытию, но осколки гранаты все же достали его, ударив в спину и ногу. Жизнь командиру роты спасла сноровка и бронезащита. Вражеского гранатометчика расстреляли бойцы блокпоста. Командиру роты помогли войти в дом. Несмотря на ранения, он находился в сознании и передвигался сам. Об инциденте комбату доложил заместитель командира роты по вооружению лейтенант Гуров. Голубятников приказал срочно доставить ротного на КНП батальона. Одновременно комбат связался с командным пунктом полка и предупредил полковника Бортнова о ранении ротного. Командир полка приказал доставить капитана к медикам и организовать его эвакуацию. Голубятников лично проводил Боревича на КП. По дороге офицеру становилось все хуже и хуже, но он держался. Полковые медики приняли решение немедленно отправить раненого в госпиталь. Позже Голубятников получил сообщение от медперсонала, что жизни капитана Боревича ничего не угрожает. Это была хорошая новость. Ее с радостью восприняли во всем батальоне. Временно исполняющим обязанности командира девятой парашютно-десантной роты был назначен лейтенант Гуров.

16 февраля 1995 года

Местное население, вернувшееся в свои дома, поначалу отнеслось к десантникам настороженно, в некоторых случаях даже враждебно, что, в принципе, было вполне объяснимо. Пропаганда Дудаева сделала свое дело. Но постепенно отношения стали налаживаться. Этому способствовало поведение бойцов батальона, активно помогавших чеченцам.

В 8.00 мобильный патруль старшего лейтенанта Лихолетова вышел на БМД, переправленной со стоянки на западном берегу Сунжи в юго-восточный квартал на патрулирование зоны ответственности роты. Кроме командира взвода, механика-водителя и наводчика, на броне боевой машины находились сержант Беденко, рядовые Шохин и Артюшин. БМД медленно двигалась по центральной улице квартала. Десантники видели, как чеченцы разбирают мусор во дворах, восстанавливают заборы, где-то вставляют рамы со стеклами, двери, завозят откуда-то старенькую мебель и утварь. Но большинство из них все же сновало в центре квартала, таская на себе и на тележках пакеты, мешки, коробки с гуманитарным грузом. Перекантоваться без мебели, окон и дверей можно, а вот без еды и воды – нет. Поэтому прежде всего и везли продукты. Внимание Беденко привлекла старушка, катившая за собой на скрипучей тележке бидон с водой.

– Глянь, пацаны, старуха лет восьмидесяти, а прет тележку с бидоном литров под десять.

– Попрешь, когда нужда заставит, – проговорил Артюшин.

– Одна, наверное, осталась, – в тон ему сказал Шохин, – сама тащит. А может, семья за продуктами подалась...

Лихолетов обернулся к подчиненным:

– Вместо того, чтобы болтать, взяли бы и помогли пожилой женщине.

– Так у нас другая задача, товарищ старший лейтенант, – возразил Беденко.

– Здесь задачу определяю я. Или у тебя, сержант, насчет этого другое мнение?

– Никак нет! Как говорится, командир всегда прав.

– Вот именно. А посему – Шохин и Артюшин на землю, старушку с тележкой и бидоном на броню!

– А если она не пойдет? Да еще, не дай Бог, испугается да помрет прямо на виду у всех?

– А вы с ней повежливей. Объясните сначала, что помочь хотите; ну а откажется или не поймет вас, пусть катит бидон сама. Ясно?

Лихолетов приказал механику-водителю остановить БМД. Солдаты спрыгнули с брони, двинулись навстречу старушке. Артюшин бросил Шохину:

– Базарить с ней ты будешь?

– С чего это?

– С того! У меня не получится!

– А я что, парламентер, что ли?

– Тебе, как будущему контрактнику, опыта набираться надо, еще не раз сюда в командировку отправят.

– Было бы ништяк, если б старушка по-русски не бельмекала. Тогда и базара никакого.

– Может, и не бельмекает... Ты на морду лица улыбку-то надень! А-то реально шуганешь старуху...

Десантники подошли к старушке. Та встала, устало вздохнула. Посмотрев на солдат, спросила на русском, почти без акцента, языке:

– Проверка документов? Я выгляжу подозрительнее всех? Сейчас, паспорт у меня с собой.

Десантники переглянулись. Шохин, кашлянув, проговорил:

– Да нет, при чем тут документы... Мы хотели вам помочь.

– Помочь? Чем? – удивилась женщина.

– Ну, до дому подвести на нашей лайбе, а то в ваши-то годы тягать тележку нелегко.

– Вот как? Не ожидала... Да, в мои годы все дается тяжело. Быстрей бы уж Аллах забрал на небеса, – запричитала старушка. – Не думала, что доживу до такого. До войны еще одной. В ту, Великую Отечественную, маялась в изгнании – и вот опять танки, пушки, кровь, разрушения... За что нам все это? Да вы не отвечайте. Вы солдаты. Что прикажут, то и делаете.

– Далеко отсюда живете?

– Жила... Вчера только вернулась. Хорошо, дом не пострадал, даже стекла целы. А дом на окраине, почти у дороги, что идет от моста через реку.

– Ну что, давайте поможем?

– Помогите, если не трудно.