недолго. Захлопнул тетрадку и отбросил. Она улетела на диван.

– Что это? – спросил Морковников.

– Ваш рассказ, – сказал Фёдор. – Я решил восстановить его.

– Знаете, как это называется? Плагиат. Я таким не занимаюсь.

За окном стемнело. Но Фёдор заметил это только сейчас.

27

Морковников вернул его в «коптильню». Положил на топчан тетрадку. Пощелкал пальцами.

– Вдруг на вас ночью вдохновение… как это слово… снизойдет? Да? Снизойдет. Но лучше отдохните, выспитесь. Завтра продолжим.

Закрывая дверь, добавил:

– Ой, нет. Послезавтра. Завтра меня не будет.

– Скотина! – сказал Фёдор.

Морковников вернулся и отвесил ему жгучую оплеуху.

– Во всем, что с вами происходит, виноваты только вы! И больше никто!

Он вышел и погасил свет. Но тут же включил. Фёдор стукнулся лбом о стену. Стало больно. Больше он не стукался. Лег на спину. Потом вскочил и изорвал тетрадку на куски. Куски изорвал на клочки. Никакого утешения это не принесло. Хотелось в туалет, но никто не приходил и не предлагал ему оправиться. Правда, остались две пустые бутылки. Фёдор помочился в них, не очень ловко. Немного обрызгал штаны и пол. Бутылки он спрятал под топчан.

В голову лезли тоскливые мысли: «Как я сюда попал? Что меня сюда привело? Случайность? Закономерность?» и «Неужели он прав? Я сам во всем виноват?».

Фёдор пожалел, что порвал тетрадку. Можно было попробовать что-то написать. Например, какой-нибудь свой старый рассказ. Их у него было много. И половина неизданные. Идиот! Как ему это не пришло в голову сразу?! Оставалась ручка. Но что с ней делать? Воткнуть себе в ухо? Написать рассказ на теле? А потом содрать кожу и швырнуть этому гаду в рожу? Это было бы лучшее зрелище, которое Морковников видел в своем кабинете.

Спать не получалось. Никто не приходил. А свет становился все ярче. Пришла паника. Он подумал, что Инна покончила с собой. Ему назло. Утопилась в канале Грибоедова. Намотала на шею провод утюга, сунула под мышку микроволновку и прыгнула с Львиного мостика, распугав уток. Фёдор стал колотить в дверь. И орать. Никто не явился. И силы ушли окончательно. Он доковылял до топчана. Заболело в груди. Инфаркт? Вот потеха, если и правда он уедет отсюда на скорой помощи. Но вряд ли. Скорей умрет. Тоже неплохой подарок этому гаду. Пусть возится с трупом и объясняется потом. А мертвый Фёдор будет над ним смеяться. Даже из могилы будет хохотать. И приходить по ночам. Залезать холодными руками под одеяло и щекотать пятки.

Фёдор уснул.

Разбудил его щелчок замка. В дверях стоял невысокий, квадратный человек в форме.

– В туалет надо?

– Нет. Сколько времени сейчас?

– Утро.

– Позвоните Морковникову. Пусть приедет.

– Еще пожелания есть?

– Мне нужна бумага.

– В смысле? Ты тут навалил, что ли?

Квадратный человек просунул голову и принюхался.

– Мне нужна бумага, чтобы писать, – сказал Фёдор.

– Писать? – Он задумался, сочиняя остроумный ответ. – Писать вредно.

Закрыл дверь и погасил свет.

И Фёдор снова пожалел, что лишил себя бумаги. Он мог бы написать пару сцен для сценария. Пока идея не скисла. А она уже потихоньку портилась. Начинала казаться глупой и неинтересной.

Квадратный человек вернулся через несколько часов, принес бутылку воды и упаковку галет.

– Простите, – сказал Фёдор. – Как вас зовут?

– А что?

– Можно позвонить?

– Нет. И как меня зовут, не твое дело.

Фёдор съел половину пачки и выпил воду. Подумал, что, наверно, уже день. И это был его обед. А завтрак не дали. Интересно, что будет на ужин?

Квадратный человек принес контейнер с дошираком:

– Это от капитана Морковникова.

– Он здесь?

– Нет, завтра будет.

– Сейчас вечер?

– Допустим.

– Вы знаете, кто я?

– Нет, слава богу.

– Он меня тут держит в заложниках.

– Глупости. Он же не террорист.

И закрыл дверь. А Фёдор кричал:

– Террорист! Террорист! Террорист!

Запутался в буквах и слегка прикусил язык.

Было желание расшвырять лапшу по всей камере. Или вывалить себе на голову. Но он сдержался. Глупо. И ничего не изменит. Фёдор поставил контейнер на колени и не торопясь все съел. Пришел спасающий от неторопливости времени сон. Завтра Фёдор напишет рассказ и выйдет на свободу. Да, свой старый рассказ про одинокого путевого обходчика, который… Что? Влюбился? Страдал запором? Был двойником президента? Есть ли такой рассказ?

Фёдору приснилось, что он сам путевой обходчик, влюбленный, страдающий запором, похожий как две капли воды на президента.

Утром (утром?) пришел знакомый длинноносый и тощий человек в форме.

– В туалет хочешь?

– Морковников здесь?

– Нет.

– А когда приедет?

– Не докладывал.

– Скажите ему, чтобы сразу сюда пришел.

– В туалет надо?

– Нет. Я хочу пить.

Длинноносый и тощий человек принес бутылку воды.

В обед – яблоко.

На ужин – десяток сушек в целлофановом пакете.

Морковников так и не появился.

28

Фёдор потихоньку сходил с ума. И ему даже понравилось. Пушкин был прав. Это хорошо, если не сидеть взаперти. Слышались голоса. И не какие-то разговоры в коридоре или за стенкой. Голоса обращались к нему. Вначале он не мог различить слов. Но как-то раз отчетливо услышал:

– Кто ты?

– Я не знаю, – ответил Фёдор. – Может, чайка, может, альбатрос, может, баклан. А может, я и вовсе неодушевленный предмет.

– Ты кретин.

– Я согласен.

Он спохватился и надавал себе пощечин. Вылил на голову остатки воды. Пришел в чувство. Заодно немного помыл волосы.

Спустя время голоса вернулись. Только теперь это были как раз разговоры в коридоре. Открылась дверь, и зашел дежурный.

– Так, давай вставай и выходи.

– Я не хочу в туалет.

Дежурный схватил его за куртку:

– Встава-а-ай ты!

– А Морковников приехал?

– Заткнись.

Они пришли в дежурную часть. Там было много людей в форме. И они ужасно суетились. Бегали туда-сюда, переругивались, выносили какие-то коробки.

– Вали отсюда, чтобы я тебя больше никогда не видел, – сказал дежурный. – Если увижу, тебе конец.

– А мои вещи?

– Стой.

Ему вернули смартфон, ключи, пустой бумажник и остальную мелочевку. Фёдор схитрил:

– Деньги были.

– Никто их не брал.

– А куда они делись?

– Сколько?

– Почти десять тысяч.

Дежурный сунул какие-то купюры, схватил за шкирку и вывел на крыльцо. Кажется, был день. От свежего воздуха закружилась голова. И в мозгах немного прояснилось.

– Сколько я здесь был? – спросил Фёдор.

– Ты что? Тебя тут никогда не было.

Люди в форме кидали коробки в кузов грузовика. Неподалеку что-то жгли в бочке. Фёдор отошел подальше и встал под тополем. Смартфон разрядился. Он пересчитал деньги. Четыре с половиной тысячи. Мимо проехал микроавтобус с надписью «следственный комитет» на борту. И следом еще