От 4-й дивизии – Писковатский (Песковатсков) Федор, Бессчетнов Григорий, Ширяев Андрей, Макушкин Павел, Колычев Андриан, Коршунов Иван, Топольсков Тимофей, Плачихин Михаил, Автономов Александр, Сидоров Лука, Карташев Яков, Медведев Кондрат.

От 5-й дивизии – Дейкин Иван, Барабанов Степан, Кочетов Никон, Гуров Михаил, Кочетов Михаил, Зимовнов Петр, Бурьянов Михаил, Благородов Павел, Зотов Алексей, Лапченков Степан, Седов Абрам, Ушаков Никифор, Батальщиков Михаил, Благородов Федор, Мельников Константин.

Как видим, воинские части прислали в 2,5 раза больше представителей, чем сами станицы, и простым большинством голосов могли диктовать свою волю. Ситуация в восставшем округе отражала таковую же среди донских антибольшевистских сил в целом.

Концентрация войск на небольшой свободной пока еще территории области привела к увеличению роли армии в общественной жизни Дона (при низкой политической культуре это могло привести к падению престижа гражданской власти). Иностранцы сразу же отметили: «Армия казаков, действующая на своей собственной земле, является здесь правительством»[318].

Среди представителей фронтовых частей нет практически ни одного, официально названного белой печатью организатора восстания. Совпадает лишь одна фамилия – Колычев. «Хорунжий Колычев» назван газетой «Жизнь», а Андриан Колычев – представитель от 4-й дивизии. Но среди донских офицеров по фамилии Колычев, а таковых набирается 9 человек, нет ни одного по имени «Андриан».

Из 41 представителя повстанческих частей идентифицировать удалось тоже очень немногих. В 1-й дивизии это, во-первых, Харлампий Васильевич Ермаков, хорунжий, депутат Войскового Круга 1917 г., начальник указанной дивизии, герой ряда исследований[319]; Титов Прокофий Семенович – младший офицер 11-го Донского полка, инструктор по владению холодным оружием; Аникеев Иван Степанович – младший урядник 33-го Еланско-Букановского полка Донской армии, георгиевский кавалер. В 4-й дивизии таковых тоже трое – Медведев Кондрат Егорович, подхорунжий, начальник дивизии; Макушкин Павел Петрович, подъесаул, уволенный атаманом Красновым из армии по несоответствию (приказ № 636 от 28.7.18); Песковатский Федор Васильевич, казак 32-го Вёшенского полка Донской армии, георгиевский кавалер. В 5-й дивизии идентифицировать удалось лишь двоих – Батальщикова Михаила Ефимовича, казака 46-го Донского полка, члена полкового комитета в 1917 году, и Благородова Федора Павловича, подъесаула 28-го Верхне-Донского полка Донской армии. Всего (вместе с В. Мелиховым) 9 человек.

Остальные 32 представителя фронтовых повстанческих частей, судя по всему, рядовые казаки, ничем себя до указанного момента не проявившие, «серая масса».

От окружного совета присутствовали – председатель Данилов Никанор Петрович, его товарищи Ермаков Емельян Васильевич и Выпряжкин Николай Георгиевич, члены Мельников Николай Тихонович, Куликов Василий Васильевич, Суяров Гавриил Андреевич, Благородов Сергей Меркулович.

От командования – командующий Кудинов Павел Назарович и начальник штаба Сафонов Илья Гурьевич.

От организации сношений тыла с фронтом (своего рода идеологический отдел) – заведующий отделом Суяров Илья и от Каргинского отдела Беланов Павел.

От Народного суда и следственной комиссии – председатель суда Асташов Иван и член комиссии Майданников Михаил.

Из четверых последних, осуществлявших агитационные и карательные функции, в документах того периода встречаются двое: Суяров Илья Андреевич, в начале ХХ века учительствовавший в Даниловском волостном сельском училище, баллотировавшийся в 1918 г. в делегаты Большого Войскового Круга от станицы Вёшенской, но не набравший достаточного количества голосов, и Майданников Михаил Иванович, учитель, избиравшийся от станицы Вёшенской на Круг в 1917 г. Как видим, агитацию, пропаганду, а также функции следствия взяли на себя вёшенские учителя.

Избраны были председатель съезда и секретарь. Председателем избрали Суярова Илью, секретарем Попова Митрофана. Дополнительно товарищами председателя избрали Ермакова Харлампия и Медведева Кондрата. Как видим, председателем стал идеолог восстания, а его товарищами два дивизионных командира.

Заслушав отчет председателя Совета и командующего войсками, съезд зафиксировал свои полномочия, приняв решение, что верховная власть принадлежит окружному съезду, а высшая власть управления округом – окружному Совету, избранному съездом.

«Военно-оперативные распоряжения» оставались в «компетенции командующего войсками и его штаба, которые, однако, о своих действиях докладывают окружному совету».

Сам Совет и командование войсками были оставлены на своих постах.

Съезд подтвердил мобилизацию жителей от 18 до 55 лет, причем 5 старших возрастов оставались в Вёшенской гарнизоном и для подводной повинности.

Съезд принял решение «обложить по ставкам подоходного налога имущих лиц, занимающихся торговлей и промыслами, увеличив их доход в 10 раз против дохода 1916–1917 годов», произвести «временный беспроцентный заем всей денежной наличности в кредитных учреждениях, потребительских обществах, в станичных и хуторских обществах и церковного капитала», провести принудительный заем в 5 миллионов рублей и разверстать его между станицами.

Пока окружной съезд вершил дела округа, верстах в сорока, в районе станиц Каргинской и Боковской, казаки начали переговоры с красными.

В День международной солидарности трудящихся – 1 мая – экспедиционные войска 8-й армии двинулись в наступление. К 11 часам 1-я бригада вышла на линию Бреховский – Лиховидов – Гусынка – Климовка. Казаки упорно сопротивлялись: «2/5. По всем донесениям и рассказам казаки защищаются безумно»[320].

К 23 часам бригада отступила на исходные позиции – Вяжин – Поповский, так как соседние части 9-й армии отошли, и казаки заняли Пономарев и Верхнее и Нижнее Астахово, нависая над флангом бригады.

2 мая наступление 1-й бригады экспедиционных войск 8-й армии снова было неудачным. Командир 5-го кавдивизиона (бывший 3-й казачий полк им. Степана Разина) из войск 9-й армии снова отказался поддержать соседей, ссылаясь на отсутствие патронов. Повстанцы двинулись на Астахово – Каменский, угрожая отрезать 13-й кавалерийский и 104-й стрелковый полки. Экспедиционные войска 8-й армии снова отступили[321].

Поведение командира красных казаков, дважды сорвавшего наступление, судя по всему, было не случайным, поскольку в этот день, 2 мая, восточнее, у хутора Вислогузова, начались мирные переговоры между повстанцами и экспедиционными войсками 9-й армии.