– Мне никогда не надоедает запах лаванды на моей кухне, – сказала Элси, поднося к носу пальцы. – Запах довольства и благополучия, верно?

Довольство и благополучие как-то плохо вязались с Элси, поэтому при любом упоминании о них в груди Нелли расцветала надежда. Элси запела, и Нелли подхватила напев – их голоса приятно соединились на маленькой кухне и дополняли друг друга, как лимонная цедра и почки лаванды в тесте.

В те дни Элси и Нелли часто готовили что-то вместе, и это были не единственные уроки домоводства, передававшиеся от матери к дочери. Элси учила Нелли, как делать самой хлебную закваску, почему нужно добавить в суп для густоты чуточку овсяной муки и как благодаря уксусу цветная капуста остается белой при варке. За этими уроками стояло желание Элси, чтобы ее дочка вышла замуж за хорошего человека, не такого, как ее отец. Они жили скромно, без роскоши, но любовь Элси к дочке была прекрасной и обильной, как ее сад.

– Ты моя радость, – повторяла Элси дочке, еще совсем маленькой, укладывая ее в кроватку, целуя в щечки, лобик, глазки. – Ты самая большая радость в жизни. – Нелли помнила, что от матери всегда пахло розами и ароматной мукой.

– Нелли, я тут написала для тебя. Вот, доченька. – Они ждали, когда испекутся маффины, и Элси протянула ей карточку с рецептом. Ее стремительный почерк был так же знаком Нелли, как и звучание голоса матери.

– Что это? – Нелли взяла карточку и посмотрела на ингредиенты. – Ой, мама, я знаю его. – На секунду она испугалась за рассудок Элси, потому что на листке был семейный рецепт Суоннов, и Нелли знала его наизусть.

– Что ж, может, твоя версия лучше, чем моя, – ответила Элси, и улыбка украсила ее губы. – Но мне кажется, что туда надо добавить еще и укроп. Он придает блюду необычный вкус.

Ах, подольше бы видеть эту улыбку, – подумала Нелли. Мама была такая красивая, когда улыбалась.

Элси наклонилась вперед, опираясь на костлявые локти, проступившие сквозь толстую шерсть свитера, и ждала, когда ее единственное дитя направит на нее все свое внимание. Нелли сидела напротив матери за маленьким столом и держала в руке рецепт. Ее пальцы, испачканные в лимоне, оставили отпечатки на краешке карточки.

– Но тут, в этом рецепте, есть кое-что еще. Ты уже достаточно большая, милая моя. – Элси понизила голос, заставив Нелли тоже наклониться, и их лица оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. – Что-то такое, что говорят лишь на ушко и никогда не пишут об этом. Слушай меня внимательно, девочка моя, ладно?

У Нелли учащенно забилось сердце. Она внимательно слушала слова матери и на мгновение вытаращила глаза, но лишь на мгновение. Но ее сердце еще долго громко стучало даже после того, как испеклись и остыли маффины и их можно было везти к маминой заболевшей подруге.

Элис

20 августа 2018 года

Расставшись с ВМС, что оказалось гораздо проще, чем ее введение, и взяв рецепт на противозачаточные пилюли, Элис вышла из приемной доктора Стерлинг и остановилась возле винтажной лавки. Продавщица, выглядевшая так, словно сошла со страниц журнала Ladies’ Home – стрижка «под пажа» и узкая юбка-карандаш изумрудного цвета, – вышла на улицу покурить. После комплиментов Элис насчет ее прикида женщина, Сара, предложила ей сигарету, предупредив, что она без фильтра.

– Спасибо, – поблагодарила Элис, – я еще ни разу не пробовала такие. – Она зажала сигарету губами.

– Счастливая, – сказала Сара, протягивая зажженную спичку. – Сейчас ты увидишь разницу и просто не поверишь, что такое возможно.

Элис сделала затяжку и мгновенно закашлялась – дым обжег ей горло.

– Да, к этому надо привыкнуть. – Сара с удовольствием затянулась своей сигаретой и выпустила длинное облако дыма. – Раньше я просто срезала фильтры; это дешевле, но все же не то. Теперь я покупаю сигареты онлайн.

Элис кивнула, у нее слезились от кашля глаза, но она все равно сделала еще одну попытку. Жгло уже меньше, и она уже не кашляла. Сара была права: без фильтра вкус табака и его действие были более ощутимыми, никотин быстро попал в кровоток, приятно затуманил сознание. И Элис, проинспектировав лавку, вернулась домой и тут же срезала фильтры со всех сигарет. Потом, вместо работы над книгой, как планировала, она села в своем винтажном, только что купленном платье за домом – предосторожности ради – и пускала колечки дыма в воздух, представляя себе, как это делала Нелли Мёрдок полвека назад.

Остаток недели пролетел легко. Нейт каждое утро уезжал на работу, но возвращался к ужину, как и обещал, а Элис пыталась работать над книгой. Чаще всего это предполагало многочасовые поиски в Интернете подробностей жизни 1950-х; еще она перечитывала журналы и письма Нелли и курила сигареты без фильтра через перламутровый мундштук. Теперь она курила каждый день и понимала, что скоро ей надо будет прекратить это занятие – она не сможет прятаться от Нейта бесконечно долго. Волноваться, что он узнает об этом, было утомительно. Но сигареты помогали ей сосредоточиться и повышали настроение. К тому же ей казалось, что в пятидесятых курили все – тогда даже доктора видели в этом пользу для здоровья, – да и вообще она ощущала некую поэзию в том, что вставляла сигарету в старинный мундштук, необходимый компонент ее исследований.

Салли вернулась от больной подруги и в субботу вечером пришла к ним на ужин, о чем они давно договаривались. Элис приготовила простое угощение – гренки под соусом из чеддера, сливок, сухой горчицы и специй с ломтиками томата (рецепт из кулинарной книги Нелли назывался «Валлийский кролик») и жаренные на барбекю колбаски, а на десерт «пышный, белый кекс», который получился не слишком пышным, но все равно вкусным. Они засиделись допоздна и выпили много вина под рассказы Салли о ее приключениях.

Элис с Нейтом пошли спать захмелевшие и необычно (для тех дней) веселые, обсуждая, как они сосватают Салли, хоть и не могли вспомнить имя приятного пожилого джентльмена, который жил на их улице и постоянно косил лужайку. Они занимались любовью – впервые после того фиаско с разрывом кисты. Словом, вечер удался во всех отношениях. К Элис частично вернулся ее прежний оптимизм.

В понедельник Элис вернулась за письменный стол, мрачная и опухшая из-за противозачаточных и полного отсутствия вдохновения. Она глядела в окно, курила сигарету и ничего не писала, когда к дому подъехал на мотоцикле Нейт. В панике она бросила взгляд на экран компьютера – 3.07 – и какое-то мгновение сидела, парализованная, держа в пальцах горящую сигарету. Окно было открыто, но тонкая полоса дыма плыла над ней словно газовая вуаль. Она яростно замахала руками, разгоняя ее. С ее стороны было глупо курить в гостиной, но на улице шел дождь, а Нейт сказал, что задержится, потому что встречался с приятелем по колледжу, приехавшим по делам в город. Элис не ждала его к ужину и уж тем более среди дня.