Законы многих штатов также защищают посмертную медицинскую конфиденциальность. Однако не стоит путать конфиденциальность и неприкосновенность частной жизни. Право на неприкосновенность частной жизни подразумевает хранение информации, например дневниковых записей или сделанных священнику признаний, в тайне от всех, однако защита конфиденциальности допускает разглашение информации тем, кто имеет законное право на доступ к ней, например лечащим врачам, страховым компаниям и некоторым правительственным организациям. В большинстве юрисдикций ближайший родственник или законный представитель умершего пациента получает контроль над его медицинской историей.

Этот человек обретает право получить доступ к информации о здоровье пациента и поделиться ею с другими.

Позволяя пациентам хранить медицинскую информацию в тайне от других, можно повысить их автономию и помочь почувствовать себя сильнее. Возможно, некоторые критики скажут, что Монти следовало принять правовые меры, чтобы наверняка предотвратить доступ сестры к медицинской карте. Например, он мог нанять третье лицо в качестве своего медицинского представителя и в письменной форме распорядиться, чтобы этот человек не делился медицинской информацией с Кристал. В большинстве штатов такие действия юридически возможны (как и в России, – прим. науч. ред.) Однако настолько решительные действия требуют слишком большой предусмотрительности от среднестатистического пациента. Более того, если бы Монти целиком отстранил Кристал от своих медицинских записей, то его конечная цель – защитить сестру от ненужного стресса – оказалась бы подорвана. Совет по этическим и судебным вопросам Американской медицинской ассоциации призывает врачей по возможности сохранять ту же степень конфиденциальности после смерти пациента, какую он требовал при жизни.

Конечно, сокрытие информации от решительно настроенного родственника может оказаться сложной задачей. Стоит ли убрать из карты список лекарств, которые принимал Монти? А изменить название связанных со СПИДом бактерий, вызвавших его пневмонию? Полностью лишить Кристал доступа к медицинской карте, вероятно, было бы незаконно. Даже если бы это было законно, такие действия только пробудили бы в ней худшие подозрения, чего Монти точно не хотел. Кристал также может ошибочно предположить, что ее брат в целом был здоров, а умер от некачественной медицинской помощи, и это привело бы к беспочвенному иску о врачебной халатности.

Ситуация становится еще сложнее, когда пациент находится в критическом состоянии, но еще не умер. В таких случаях член семьи, который является доверенным лицом пациента, часто вынужден принимать медицинские решения от лица своего больного родственника. Человеку, принимающему решение, необходимо обладать точной и полной информацией о состоянии здоровья пациента, чтобы сделать осознанный выбор. В случаях, когда пожелания пациента по поводу конфиденциальности являются преградой для его физического благополучия, врачи гораздо менее заинтересованы в сокрытии информации, особенно если это может привести к опасному решению со стороны доверенного лица.

Мощный ураган обрушился на американский город, расположенный на юго-восточном побережье. Самая большая городская больница, стоящая на полуострове, лишается электроснабжения и сотовой связи. Она полностью оторвана от внешнего мира. Сильный ветер обрушивается на здание, и, когда шторм стихает, температура в палатах повышается выше тридцати градусов. Большая часть персонала покидает больницу на самодельных плотах, и в здании остаются только доктор Эбигейл Бартлет и несколько медсестер. Им необходимо ухаживать за более чем двадцатью пациентами, которые находятся в отделении интенсивной терапии в крайне тяжелом состоянии. Доктор Бартлет понимает, что резервных генераторов хватит всего на сорок восемь часов, после чего аппараты, которые поддерживают жизнь многих пациентов, отключатся.

Пациентка Сильвия – парализованная женщина, которая нуждается в аппарате ИВЛ, чтобы выжить. Она подзывает доктора Бартлет и говорит: «Мы обе знаем, что эти аппараты в итоге отключатся, и я умру мучительной смертью. Мне семьдесят два года, и я прожила хорошую жизнь. Сейчас я хочу большую дозу морфина, чтобы уйти с комфортом и достоинством».

Ассистированное самоубийство является незаконным в этом штате. Хотя доктор Бартлет знает это, она выполняет просьбу Сильвии, и пациентка умирает. Через два часа, когда генераторы еще работают, в больницу прибывает Национальная гвардия и эвакуирует оставшихся пациентов.

Этично ли поступила доктор Бартлет?

Размышление: ассистированное самоубийство

Следует ли взрослым людям, находящимся в ясном уме, позволять совершать самоубийство с помощью врача, и если да, то при каких обстоятельствах? Юрисдикции в США, разрешающие ассистированное самоубийство, допускают эту практику только в случае смертельно больных пациентов, которые неоднократно озвучивали такие просьбы.

Тем не менее врачам разрешено назначать сокращающие жизнь лекарства, если их основной целью является облегчение боли или страданий. Это исключение известно как «доктрина двойного эффекта». В штате, где работает доктор Бартлет, ассистированное самоубийство незаконно, и ее вполне могут привлечь к уголовной ответственности. Судам предстоит определить, что намеревалась сделать врач: убить Сильвию или ввести ей морфин с целью облегчить ее страдания, пока не прибудет помощь. С точки зрения этического анализа уместно спросить, действительно ли Сильвия могла принять автономное информированное решение в контексте изолированной больницы, охваченной бурей.