Я развернула безжалостную тварь к себе лицом.

– Оля, как ты могла? – Та смотрела на меня индифферентным взглядом и более походила на робота, чем на живого человека, причем с вынутыми батарейками, потому что мимика на лице была застывшей, а части тела самопроизвольно не двигались, но и не сопротивлялись вмешательству в свое положение. Пытаясь этого робота оживить, я потрясла ее за плечи. – Ты поняла, что ты наделала? Ты же стала соучастницей убийства! Оля, тебя сейчас может спасти только чистосердечное признание, – вразумляла я сектантку, – мы наймем лучших адвокатов, тебя оправдают, но для этого нужно передать дело в суд. А для суда нужны твои показания. Ты обязана сказать, кто убийца! – Но все было впустую: Ольга так и смотрела в одну точку, игнорируя все попытки привести ее в чувство. – Кто был вожаком, убившим Алю? Кто сбил почтальона? Кто написал Ире роковую записку? Кто убил Ивана и его отца? Кто охотится за потомками Варламовых? – Оля вздрогнула, и мы все следом за ней тоже. Чтобы помочь ей очнуться, я замахнулась и влепила пощечину. Все ждали результата, но его не последовало.

Женька предпринял жалкую попытку меня успокоить:

– Ничего, подожди немного. Она придет в себя и все-все нам расскажет.

Верилось в это слабо.

– Паш, – обратилась к нему Юля, – почему она так странно себя ведет? Что с ней? – Он, видать, уже успел ей похвастать, что в мединституте он лучший ученик.

Склонившись над пациенткой, Павел отстранил меня и ощупал все Олино тело, уделив особое внимание самым интересным его частям, после подержал зачем-то ее запястье и посветил свечой в глаза, чуть не подпалив ей волосы. Закончив осмотр, Паша с умным «медицинским» видом заявил:

– Сильнейший шок. Пациенту нужен покой и позитивные эмоции.

– Наверно, смерть хороших людей и доставляла ей эти позитивные эмоции! – со слезами негодования на глазах выдала я со всей злостью на бесчеловечное человечество. – Просто она давно никого не убивала, вот и приболела чуток! Чтобы вылечить эту дрянь, надо всего-навсего… – что надо сделать, договорить я не успела, потому что Женькина рука по традиции нежно зажала мне рот. Надо же, как он натренировался останавливать словарный поток женщин! А бедные мужики так и мучаются, не зная, чем уши себе заткнуть.

В общем, принесли мы изменщицу в пыточную, располагавшуюся в противоположной стороне от места, где куковал Щавлюк, на том же этаже, и проделали все то же, что и с адвокатом, благо у него в ящике нашлась еще парочка наручников. Когда мы закончили, шел уже первый час ночи. Бригада устроила собрание в кухне.

– Значит, так, – говорила я быстро, – Артем Артурович уехал по делам. Ольга весь вечер неважно себя чувствовала, поднялась к себе и велела ее не беспокоить. Больше никому ничего не рассказывать, ни Лене, ни Дрюше, ни Илье, ни Вячеславу Тихоновичу, ни охранникам. Ни-ко-му.

– Кстати, где они пропали, Ленка с Дрюхеном? – разволновался Павел. – Почему их нет так долго? Неужто их тоже… того?

Все ахнули и схватились за сердце, но в следующий момент, словно в ответ на его слова, совсем рядом хлопнула входная дверь и послышалось эмоциональное воркование влюбленных. Нам пришлось разыгрывать из себя немые, бесшумные мумии.

– Ленусь, потише, – приближался мужской голос. – Все уже спят.

– Да кто сейчас спит? – ответила ему моя легкомысленная подружка. – В такую-то романтичную ночь!

– Ш-ш, – шикнул он на Ленку.

– Ну, Зай! Пускай дрыхнут, я че, им мешаю? – Они начали подниматься по лестнице. Вероятно, у них с собой были зажженные свечи. – Лучше поцелуй меня!

– Осторожно, у меня открытый огонь. Как бы не сделать из самой лучшей девушки на свете вкусное жаркое! – подтвердил Андрей мои догадки относительно свечей.

– У тебя огонь… – растягивая гласные, томно произнесла Гаврилова. – Это классно! Иди ко мне!

– Да подожди…

Судя по тому, что последовал звонкий чмок, она не стала ждать.

– А давай… Ну это… В кухне сделаем!

Я думаю, не стоит передавать, какие мысли нами завладели. Если бы целующиеся друзья втиснулись в кухню, где и без того тусовались шесть человек… Не знаю даже, что хуже: если бы нас заметили или если бы не заметили… Зная Женьку, он бы, бесспорно, предпочел второй вариант, тихо радуясь бесплатному порнофильму. Но Господь внял моим мольбам, и голубки решили все же дойти до Ленкиной спальни.

Через минуту все стихло. Мы спокойно выдохнули, так как до этого боялись даже дышать.

– Ну все, – сказала я, – можно медленно, по одному расходиться, но максимально тихо! Ключи я оставлю у себя.

Не то чтобы я кому-то не верила. Но мне хотелось принять в этом опасном приключении как можно больше участия, чтобы, насытившись, по завершении этого дельца забыть про расследования раз и навсегда, начав нормальную жизнь, которую ведут нормальные люди.

– А ты их не посеешь? – насмешливо спросил Жека.

– Не бойся, от меня не убегут.

Через некоторое время мы с Образцовой по-пластунски вползали в мою комнату. Повезло так повезло: Ленкина опочивальня была к нам ближе всего. Заснуть удалось с большим трудом. Стоило лишь представить себе Андрея Серова, студента, возлюбленного моей доброй подруги, щедрого и отзывчивого парня, кровожадным убийцей, гоняющимся за территориями соседей – усадьбой с замком, лесом и рощей с озерами (куда, как оказалось, и водил Андрей всех погулять в тот день, когда мы обыскивали кабинет Щавелева), – как голова вмиг начинала распухать до размеров комнаты, рьяно разгоняя опускающийся туман сна. С одной стороны – так ли уж случайно он любовался чужими водоемами? Может, планировал скоро ими завладеть? С другой стороны – нет! Андрей не такой! Однако дурацкая арифметика с упертостью осла твердила мне, что это вероятно на целых тридцать три с копейками процента. Может, Щавелев специально наговаривает на Серовых? И его оговорка была вовсе не оговоркой, а предумышленным высказыванием? Хотя все это глупости, Валентина Леонова говорила ведь, что именно Серовы. В то же время сама она их не видела, а к ее отцу от имени Серовых мог подходить кто угодно. Но главный вопрос был в следующем: для чего вообще Серовы, или не Серовы, убивают Варламовых? Как они с их смертью смогут получить территории, которые никому не принадлежат?

Наконец меня поглотила дрема. Однако через какое-то время мне почудилось шевеление в комнате. Я приоткрыла один глаз и, ничего подозрительного в кромешной тьме помещения не заприметив, вернула веко на место и тут же крепко заснула.

Снилось, что вроде я иду по дороге, время от времени нагибаясь, чтобы поднять лежавшие тут и там гадальные карты. На одну из них я решила взглянуть. То ли собаки, то ли волки воют на круглое желтое пятно в темном небе. Внизу черным по белому выведено Moon – то есть «Луна». Пока я всматривалась в изображение, вблизи от меня с громоподобным шумом проехал автомобиль. «Глушитель надо менять», – подумала я вслед чумовому гонщику и пошла себе дальше по дороге.