ослепил привыкшие к длительному полумраку глаза. Из-за чего я проморгал момент: когда гигантская платформа нашего пола понесла все антигравы вверх, навстречу открывшемуся наружному простору.

А дальше сверху на прозрачную крышу нашего транспортного средства вдруг плюхнулась массивная туша первого гэц-пожирателя, и здоровенные жвала огромной саранчи с жутким скрипом заскреблись по корпусу антиграва. К счастью, последний им не поддался.

Резко толкнувшись от бетонного пола (снова ставшего частью крыши цитадели), наш летательный аппарат качелью взмыл по широкой параболе на добрый десяток метров вверх и примерно пару десятков метров вперед над крышей. Одновременно встречный воздушный поток сорвал незваного гостя с нашей крыши. И еще следом мы протаранили, снеся в сторону, еще с пяток крылатых рухов, на свою беду угодивших под бронированный корпус разгоняющегося армейского антиграва.

Однако сбитые нами рухи оказались лишь каплей в море крылатого хитина, кишащего над лишившейся защитного купола крышей. И когда наш отмороженный пилот, с какого-то перепуга прервав едва начатый разгон, решил вдруг зависнуть над краем крыши, со всех сторон на сигарообразный корпус антиграва стали слетаться махины гэц-пожирателей.

Через прозрачные стены мы видели, как совершивший аналогичный безбашенный маневр рядом соседний антиграв за считанные мгновенья оказался буквально облеплен сплошным ковром из гигантской саранчи и, превратившись в лишенную обзора игрушку гэц-пожирателей, после пары неуклюжих рывков вверх, из-за чудовищного перегруза, не совладал с изрядно подскочившей силой тяжести и камнем рухнул вниз.

Леденящий душу грохот падения на каменную крышу поставил окончательную точку в судьбе неудачливого соседа. Если там внутри салона кто-то и пережил жесткое приземление, явно расколовшийся после столкновения с бетоном корпус антиграва поставил крест на его повторном взлете. На место же покрывала из хитиновых туш-прилипал, разметавшегося по крыше после страшного удара, через считанные мгновенья слетелось еще большая толпа гэц-пожирателей. И эти жаждущие добраться до аппетитной мясной начинки «мини-экскаваторы» принялись энергично доламывать массивными жвалами разбитый после аварии корпус летательного аппарата.

Наш же Вруст, стоит отдать ему должное, оказался куда как более умелым пилотом, чем загубивший антиграв рядом бедолага. Запущенная горзом своевременно горизонтальная карусель сигарообразной махины нашего антиграва, быстро раскрутившись, не только снесла вскоре всех зацепившихся за корпус гэц-пожирателей, но и продолжила весьма эффективно далее наминать бока и калечить крылья любому руху, рискнувшему сунуться под маховик вращения бронированного корпуса.

Причина нашей внезапной остановки над краем крыши раскрылась сама собой, когда в контур выпущенного горзом вниз белого портального луча скакнул из распахнувшейся пулеметной клетки лехлец-пулеметчик, до последней секунды героически отстреливавший крылатых противников из своей убойной, дымящейся от перегрева двустволки.

— Благодарю, шеф! — рыкнул в сторону пилота материализовался на портальной площадке внутри салона рогатый здоровяк, мокрый от пота комбез которого облепил мускулистое тело словно вторая кожа. — Стрелок второго класса Бавук Жерп, к вашим услугам!

— Вруст — пилот этого корыта, — откликнулся горз, колдуя над рулевым рычагом. — Добро пожаловать на борт, стрелок Бавук!

— Куда мне кости бросить?

— Выбирай любой из трех станков, — хмыкнул Вруст. — У нас, как видишь, грандиозный недобор специалистов твоего профиля.

— Тогда, Вруст, пожалуй, я рядом с тобой присяду. Не против?

— Валяй. Ни в чем себе не отказывай.

Пока эти двое болтали, наш антиграв, прекратив изображать пропеллер, сорвался с места и по восстановленной параболе экспресс-разгона попытался вырваться из мгновенно навалившейся со всех сторон крылатой тучи.

Но, увы, начавшееся быстро резкое ускорение летательного аппарата почти сразу же завязло в самоубийственной встречной атаке гэц-пожирателей, более десятка туш которых оказались сбиты нашим антигравом за считанные секунды и полетели вниз умирать. Однако свое черное дело долбанные камикадзе сотворили: не позволив с чистыми бортами нам вырваться из гигантской воронки стаи, раскрутившейся над крышей обреченной цитадели. И даже застрекотавший в поддержку отчаянно рвущемуся наружу актиграву носовой пулемет не помог исправить начавшееся вынужденное замедление.

В итоге, от цитадели нам удалось отлететь не более трех-четырех сотен метров. Что параллельно происходило с остальными разлетающимися в разные стороны армейскими антигравами разглядеть помешали десятки крылатых хитиновых образин, своей беспрерывной суетой вокруг устроивших вокруг нашего прозрачного корпуса непроглядную толчею.

Чтоб не оказаться погребенным под толпой массивных рухов, вновь цепляющихся со всех сторон когтями и жвалами за потерявший ускорение корпус, Вруст вынужден был по новой зависнуть на месте, запустив очистительную горизонтальную карусель.

— Ты извини нас, Олег, — вдруг обратился ко мне Смерницкий, отвлекая от созерцания окружающей прозрачные стены безумной круговерти гэц-пожирателей, срывающихся, со скрежетом жвал и когтей, с корпуса ускоряющего вращение антиграва, и уносящихся в кружащую всюду толпу себе подобных хитиновых образин.

— Ты про че, вообще? — опустил взгляд я на усталое лицо бывшего друга.

— Получив по агентурным каналам сигнал о готовящейся в цитадели диверсии, тебя мы сочли главным подозреваемым, — ровным голосом покаялся Артем.

— Меня? С хрена ли? — вытаращился я на младшего агента.

— Ну сам суди. Все эти твои невероятные функции. Плюс загадочно избавление от присадок рухов. Ну и, наконец, непонятная забота о тебе черного грауса, ментальная атака которого едва не вскипятила мозги самого Вруста. Согласись, набор вполне достойный потенциального шпиона.

— Так вот почему меня сразу по возвращении вы в камеру упекли?

— Ну а кого еще-то было подозревать? Кто ж мог подумать на чудом выжившего после тяжелых ранений инвалида… Когда началась в цитадели вся эта канитель, ты был единственным подозреваемым. Мы скрытно отслеживали все твои перемещения, готовые арестовать с поличным, как только появится повод…

— А в итоге случилась Лю, — зло перебил я.

— Извини.

— Да пошел ты со своими извинениями. Лучше скажи отк…

Страшный грохот со стороны цитадели оборвал мою фразу на полуслове. Над расколовшейся, словно гнилой орех, бетонной крышей огромного здания только начал разрастаться гигантский огненный гриб, а нас, вместе с сотнями крылатых рухов вокруг, подхватило и с сумасшедшей скоростью понесло куда-то в непонятную даль наимощнейшей взрывной волной.

Все находящиеся в салоне пассажиры (пребывающие в сознании и лежащие на полу и скамейках в бессознательном состоянии), дружно послетали со своих мест и в бесконтрольном хаосе замельтешили по салону, шарахаясь о стены, пол, потолок, скамейки, друг дружку… и цепляясь так же руками-ногами за все без разбора. Даже нам с Алонсо, в защите МБПП, вытерпеть, оставаясь в сознании, эту изрядно затянувшуюся неистовую болтанку не хватило сил…

Очнувшись от забытья, я обнаружил себя лежащим на потолке перевернутого полом вверх и разгромленного антиграва, в окружении окровавленных бесчувственных тел. Покрытые сетью трещин и